«Кедр» и «Гроза» зашли в храм, и речь идет об ополченцах, носящих эти позывные, что соответствует их состоянию духа. Их подразделение, «стрелковцев», расформировалось: сначала были в ДНР, а потом в ЛНР.

Теперь они в приграничном городке и появилось свободное время в полторы недели до назначения. Бойцы приходят ежедневно в храм, успели поисповедоваться и причаститься.

Их молитвы за живых, так и за погибших братьев. Но вопреки и насилию, страданиям и лишениям, которые несет война, боевые товарищи, в «одном окопе» нашли друг друга. Любовь все побеждает! Мои беседы были несколько дней, на основании которых подаю вам общий диалог, интервью, взятых у этой пары и венчание.

На руках у молодых — свадебные браслеты — георгиевские ленточки! Просили не показывать лица, не называть имена, их родственники находятся на оккупированной территории. Помогли организовать венчание, свадьбу беженцы нашего храма.
— Как вы нашли друг друга, ведь пули и взрывы над головой свистят? Что для вас война? Как вы пришли, что решились и повенчаться?
«Гроза»: «Конечно же, война — это смерть и страдания.

Именно высоконравственная идея — защита родины, спасение соотечественников от фашизма, стояние за веру предков, непринятие сатанинского политического курса хунты — эта мотивация сохраняет нас человечными. Все человечное присуще нам и не выжжено войной. Мы постоянно молимся Богу и дар веры по-особенному там, на передовой, ощущается-переживается нами. Во время боя усиливается наша мотивация, что если погибнем, то не зря наша жертва, и она вложена в общую копилку победы.

А после боя — перекрестились — благодарю Тебя, Господи, что живы. Как много ребят там! Есть такие, которые никогда в церковь не ходили и о вере в Бога не задумывались, но теперь обрели главный смысл жизни — веру! «…Мы служили в одном подразделении. Когда я его увидела, то сразу поняла — мой! Боялась сначала выявить свои чувства, заговорить с ним … но Бог дал, и у него появились взаимные чувства. Так и завязалось. Пример нам в венчании подал „Моторола”, так свадьбы и покатились в ополчении. Уже после него, „первопроходца”, нам не было страшно».

Что у тебя на душе после венчания?
— На душе праздник, такое впечатление, что на венчании ангелы пели на небесах, и это чувство сохраняется до сих пор.
— «Кедр», а ты как решился на такой поступок, вероятность того, что могут убить, весьма очевидна? Что для тебя это венчание?
— Мы давно не дети, следует ценить каждый миг жизни. Полюбили друг друга и решили. Сначала не решались, но венчание для меня — это свет в оконце во всей этой войне.

Война испытывает на верность боевого товарища, раскрывает в экстремальных ситуациях сущность человека, верность, жертвенность, преданность, бескорыстность. Именно это я увидел и оценил в своей возлюбленной. Как глава семьи настоял на венчании.
— Что вы будете делать дальше? Ваши планы?
— Я на фронт — до последнего дня войны, за Родину, до победы!

А ее отправляю к своей сестре, в глубинку России. Жена на фронте — это слабинка для бойца: опасность попасть в плен, открывающая возможность шантажа одного из нас. Я, как глава семьи, настоял на своем — решил отправить в Россию. (По жене видно, она явно недовольна этим решением, но покорилась)
— Кем вы были на фронте, а кем на гражданке?
— Я делал ремонты, жил мирной жизнью. Раньше нигде не воевал, но теперь научился владеть пулеметом, это для меня не сложнее, чем уложить плитку. Отношение с женщинами как то долго не слаживалось, наверное для того, чтобы на фронте свою «Грозу» встретить. Как начались военные действия, сразу вступил в ополчение.

Я простой рядовой, пулеметчик — РПК. Мне за большую честь, что воевал вместе со Стрелковым и «Моторолой». — Ну а ты, «Гроза»? — Родилась и жила в г. Краматорске. Жизнь бурная, с первым браком не сложилось, дети самостоятельны. Имею незаконченных три образования: юридическое, дизайнер, медицинское, я неплохой хирург и уже с практикой (на войне). На гражданке работала по разным местам — и продавцом, и на скорой помощи, но больше всего мне нравилось, когда я работала в свадебном салоне.

Приготавливая невест, я представляла и себя в подвенечном платье, и своего принца на корабле с алыми парусами… вот он! я встретила его, пусть даже вместо корабля — танк, вместо шпаги — пулемет, а вместо платья у меня камуфляж… я его очень, очень люблю. (Когда она это говорила, лицо у молодой светилось, глаза блестели, она просто как бы заводила нас, слушающих, своей харизмой). В городе принимала активное участие в строительстве баррикад. В апреле укры пытались к нам прорваться, еще тогда они не зверствовали. Но я стала свидетелем (после занятия города) ряда зверств укрофашистов: расстрел мирных граждан из БТРов, малолетних подростков, ДЕТЕЙ (им было 10–12 лет), их матерей, пожилых женщин, безоружных, как цыплят, то вступила в ополчение снайпером.

Как это, вы видели своими глазами? Как это произошло и где? Вы жительница этого города, вы знаете, почему их расстреляли?

Я это видела своими глазами, наблюдая с горы, находясь у своей подруги, и не могла поверить, как в нашем 21 веке это возможно? Это просто шок!
— Почему вы сразу так безоглядно стали снайпером, у вас был опыт?
— Да, в детстве занималась биатлоном, была в Чечне…
— Как называется винтовка? Какие приоритетные цели и особенности боя снайпера?
— Винтовка СВД (снайперская винтовка Драгунова), первого образца, спустя 60 лет она вновь пригодилась, в отличном состоянии! Винтовка тяжелая, длинная, сильная отдача: если неправильно приложить, то отдача может раздробить кость. Есть недостаток — бьет только до километра.

Винтовка родилась после окончания ВОВ, когда еще свежо было в памяти нашего народа нашествие фашистов, но и для современных фашистских выродков и недобитков она пригодилась! Первая цель для снайпера — снайпер, а потом — пулеметчик, солдаты. Снайперы почти всегда есть в каждом бою, и по нескольку.
— А сколько вы положили снайперов? Кто они?
— До 10-ка. О том, что выжили, не жаловались. Сначала это были ребята без большого опыта (возможно срочники), их было не трудно вычислить.

А потом, когда пошли наемники — это, в основном, были женщины, а тем более, у них вооружение посовременней, чем моя «бабушка», то тогда стало посложнее. Им все же не хватало выдержки в экстремальных, моментах боя — они себя «засветили». Солдатам счета не вели, можно штабелями складывать. Ну, а по национальности они уже не могли о себе ничего рассказать, да и меня это особо не интересовало.

Фашизм не имеет национальности. Женщины были белобрысые, в бою прыгали как белки с места на место. Допрыгались. Командиры забирали документы и винтовки. Делать свою работу нужно так, чтоб и свои не знали о моем существовании. Для большинства так я и осталась — медсестра.
— А дети твои знают о твоих возможностях?
— Дочь — да, а сыну не сказала, он очень в ополчение хотел, я ему запретила. Хотя с нами воевали и малолетки, и довольно успешно.
- А тебе не жалко их, ведь солдаты эти тоже дети матерей, ведь ты же мать?
— Батюшка о чем вы говорите? У них нет ничего святого. Это фашисты!

А почему их матери не задумываются, что они посылают своих сыновей убивать нас, что они воспитали убийц? Это что, нормально? Не мы же на них напали, а они сюда пришли — нас убивают, насилуют, грабят! Вот в Краматорске, у моей подруги, убили девятнадцатилетнюю единственную дочку только за то, что узнали что она — волонтер — перевязала в больнице ополченцу рану, — изнасиловали и выпустили 19 пуль! Спустя три дня после того, как уже заняли г-да Краматорск, Красный Лиман, Счастье, люди прятались от обстрелов.

Их находили в подвалах, закидывали гранатами…Так погибла моя родственница с грудным младенцем. О какой они теперь будут с нами разговаривать «единой… «? Она сгорела в Одессе и разбомблена в Донбассе фашистами. Я убивала этих мразей хладнокровно и беспощадно, выданных командиром патронов не хватало на бой, достреливала из пистолета. Когда нам попадали в плен эти заграничные наемники-снайперы в живых, мы их не оставляли даже на обмен, срочников же мы отпускали без условий.

А это правда, что в Краматорске распяли ребенка на глазах у матери, ведь укроСМИ, подняли шум, мол, это все выдумка и пропаганда?
— Да, они отомстили, ведь отец этого ребенка в ополчении, это моей знакомой женщины, невестка и внук.
— Зап. Украина очень религиозна, там же «грехо-католики», «православные» киевского патриархата, католики…те регионы более верующие, чем Восток? Ведь солдаты их молятся, носят иконочки, их посещают капелланы-псевдосвященники, благословляют на убийство мирных граждан, изнасилования детей, издевательства над беременными женщинами. Как можно оправдать их за эту войну? Ведь у них, как они говорят, «высокая» и «патриотичная» мотивация за «единую…»?

Они не верят в Христа, хоть могут устами о Нем говорить. Что это за вера — прийти к нам нас убивать? Это Христос им повелел оружие взять? По делам их видно — они верят в сатану, а не в Бога, пусть их псевдосвященники молятся, хоть лоб разобьют, они все равно идут в АД! Мы себя защищаем, свою родину, свой народ, не мы напали, пришли к ним во Львов, Ровно, Киев и т. д. их убивать, не мы бомбим города, а они к нам лезут. Эту разницу единоукры не могут никак понять, это зомби, жертвы сатаны.

После всех преступлений против человечества, что совершили — это нелюди, они не имеют права на существование. Они же богохульники! Ведь для нас Св. Георгий — символ победы, добра над тьмой, а они его символ назвали колорадом! Сами на свои головы призвали проклятие Божье. Они же отменили праздник 9 мая, а не мы, валят памятники воинам-освободителям, избивают ветеранов, ходят со свастикой, а нас потом называют фашистами, это же зомби… Даже некоторые «идейные», попавшие в плен, которые город из пушек расстреливали, несмотря на то, что мы им показываем, во что они превратили город, они свое — «это на вас Путин напал и разбомбил, а мы пришли защищать вас». Зомби … остались одни маты и патроны.

Или вот, они затопили и разбомбили ряд шахт, причем та территория, что контролируется ими, далеко до линии фронта, где не проходят боевые действия, где люди имели хоть какую-то надежду и заработок, конечно тоже Путин… собственноручно затапливал. А если говорить про дефицит энергоресурсов в «единой…», то мне кажется, что хунта сознательно делает холодомор в стране.
— Что вас особенно поразило в войне? Как медик можете подтвердить, что в укр. войсках для «боевого духа» применялись наркотики?

Батюшка, и не только наркотики, но ряд мне неизвестных веществ, что стимулировали к трудоспособности. Могли после укола до двух суток не есть и не спать, при этом быть бодрыми, я представляю, как врач, насколько изнашивается от этого организм человека, что после одного боя — уже труп. Не говоря уже о психических травмах…

Ведь уровень самоубийств на фронте и на гражданке у них довольно высок. Мы находили шприцы, ампулы с 5–6 видами американских синтетических наркотиков. Также можно говорить о психотропных веществах. Вот я наблюдала в бинокль укропский отряд, построили, проходит врач и ширяет им под лопатку что-то, зрачки расширяются, и они, как бараны, тупо бегут, исполняют, как зомби, все приказы. Надели всем противосолнечные очки. (Я (авт.) вспоминаю ряд объявлений по сбору помощи АТО, где было весьма важно акцентировано о необходимости противосолнечных очков, вот зачем они пригодились!). Особо меня, поразил один бой, где на нас без мозгов бежали солдаты.

Одного парня лет 24 прошили пули штук шесть, а он дальше вставал и бежал, и когда еще в него попали пули, ну точно это труп, он пытался подыматься. Но не может, батюшка, патриотизм оживлять и подымать труп. Я видела ряд фантастических фильмов о пострелянных и восстающих зомби, и все это оставалось в области фантастики, а тут своими глазами видишь… Судя по многочисленным американским специалистам, над несчастными срочниками проводили эксперименты, ведь их за людей не считают — экспериментальное бесплатное мясо! Хероям слава!

После боя собираем трофеи, и вот в одном телефоне — запись; операция, у живого солдата — вынимают органы, он понял что происходит, и сказал: «Що ж виробите, у мене жінка, діти?», а ему в ответ: «Заткнись, ти вже труп». Меня редко, что может из увиденного ошарашить, но это какой нужно иметь цинизм и бесчувствие, снимать своего сотоварища, тут даже я не удержалась от слезы. Я видела взгляд безумия и беспомощности жертвы, у которого «жінка і діти». Те женщины, которые отпустили на войну своих сыновей, мужей, задумайтесь. Вот ваш «герой», он обязательно попадет в Европу, но по запчастям. Юлька и Коломойский хорошо заработали на этом бизнесе.

Нам приходилось находить медицинский инструмент, транквилизаторы, которые используются при пересадке органов. Мы находили труппы матерей и с ними грудных младенцев, беременных женщин с разрезанными животами. Мы наблюдали, как высыпали трупы в болото-водоем Торец за Краматорском — сорок-пятьдесят трупов, там были как наши, так и укропы, все они были без внутренностей. Трупная вонь стояла ужасная. Потом мы их вытянули и похоронили по-христиански.
— Уточните, т. е. похоронили с батюшкой, как своих, так и украинских срочников?

Да. Мы же христиане, не «грехо-католики», наши батюшки как тех, так и других отпевали. Своих же они в траншеях зарывают, даже тела родственникам не передают.- Воевали с вами мусульмане?- Да . Чеченцы и дагестанцы. Они добровольцы. Не за деньги пришли нас защищать, храбры и искренни, с обостренным чувством справедливости и кавказским менталитетом.

Никаких разногласий, споров на темы религии у нас не было, в одном окопе мы братья и по духу — русские. Батюшка, помолитесь, за покойного чеченца, молодого парня Хусейна, хоть он мусульманин, прошу, как за брата родного, на столько он честный и жертвенный человек… я даже не думала, что бывают такие люди. Господи, прости и пощади…
— Вы трудились и медсестрой, кого вы лечили? — Конечно же, наших. Просила, чтобы меня не пускали к пленным, после всего пережитого и увиденного я бы сразу их убила. У меня до сих пор в газах расстрелянная девочка — 19 пуль…
— У вас сейчас родственники под оккупацией, что они сообщают?

Люди запуганы, боятся даже выйти в магазин. Подозрение со стороны «защитников» даже для пенсионеров может закончиться смертью. В городе военные грабят жилье и по почте отправляют на «единую…». Это же вещи — проклятия, не боятся ни Бога, ни людей! Если уже кто-то и вернулся из ополчения не желая воевать, то их не просто убивают, изощренно мучают. Современные укрофашисты переплюнули прошлых.

Много людей ушло из города. То, что врали укроСМИ о зеленых коридорах — их не было. Мы выбирались из города по тропам ночью. А тех, кто шел по «коридору», среди белого дня — расстреливали. Города что под контролем укров не восстанавливают, и мало того — разрушают инфраструктуру: школы, больницы, роддомы. Люди пропадают без вести. Геноцид.

— Скажите, как вы пережили трагедию, что пришлось Игорю Стрелкову уйти? Что вам понравилось, а что нет?

Очень тяжело. Стрелков основал армию ДНР, о нем сложилось приятное впечатление, хороший человек и военный стратег, мы с ним общались по интернету и телефону, хотя мы не виделись, но он для меня — родная душечка. И, главное, — справедливый! Не понравилось, что нет сплоченности, если бы все мужики Донбасса поднялись, то война и закончилась бы сразу.

Все ждут, что вместо них кто-то это сделает. А так, это не мужики, а дезертиры. Не понравилось, что к женщинам в ЛНР предвзятое отношение: «бабам нечего делать на войне». У Стрелкова не было таких предрассудков. Нет сплоченности между командирами. — Скажите, а чем закончится эта война? — Только победой! Я бы не смогла с ними жить и о чем-то договариваться.

Таким людям не место на нашей земле, пусть уходят. Мы никогда бы не пошли на них войной, даже если захотели бы отсоединиться от нас, потому что МЫ — ЛЮДИ!

Новороссия победит с нами — правда, с нами — Бог!

Верьте в нас, мы победим!

http://rusvesna.su/news/1416865089