Меню сайта
Категории раздела
| Герои наших дней [553] |
| Тихие подвижники [131] |
| Святые наших дней [5] |
| Судьбы [39] |
| Острова Руси [13] |
| Люди искусства и науки [84] |
| Герои наших дней [553] |
| Тихие подвижники [131] |
| Святые наших дней [5] |
| Судьбы [39] |
| Острова Руси [13] |
| Люди искусства и науки [84] |
 Галина Чинякова: "Пока сердца для чести живы…"
Нашу встречу с Дмитрием Шмариным нельзя отнести к обыкновенным. Однажды мой друг, отец Андрей, предложил познакомиться с творчеством своего прихожанина, художника Димитрия. Не желая откладывать, я набрала телефонный номер Творческих мастерских живописи Российской Академии Художеств и попросила соединить с Дмитрием Петровым. У живописца, – по описанию священника, хрупкого молодого человека, неожиданно оказался приятный, звучный низкий голос. Объяснив причину своего звонка, договорилась с Димой о встрече. В назначенный час у метро меня ждал высокий и отнюдь не хрупкий обладатель красивого голоса, в котором я узнала выпускника Академических мастерских Дмитрия Шмарина. «Вы?», – поразилась я. Художник был изумлен не меньше. Оказалось, он тоже дружил со священником Андреем, но … другим. Что делать? Поистине, «нам не дано предугадать, как наше слово отзовется …» – Повеселившись, отправились в Творческую мастерскую. Живопись Дмитрия Шмарина взволновала и пробудила желание сказать о ней небольшое слово.
Дмитрий Александрович Шмарин родился в Москве в 1967 году, отец – коренной москвич, мама происходит из семьи кубанских казаков. По окончании детской художественной школы и МСХШ при Суриковском институте, в 1985 году Дима поступил в МГАХИ им. В.И. Сурикова. Сразу после поступления юношу забрали в армию, и лишь в 1987 году он смог начать занятия в институте под руководством И. В. Шацкого и А. Т. Даниличева. С 1990 года Дмитрий занимался в мастерской В. Н. Забелина. Темой, взволновавшей его в то время, стала трагедия новой русской смуты начала XX века. При горячей поддержке руководителя, Вячеслава Забелина, Дима начал писать картину «Расказачивание», с которой позже вышел и на диплом в 1993 году. Спустя год Дмитрия Шмарина приняли в Творческие мастерские живописи РАХ и предложили должность референта Академии Художеств. Тема трагедии казачества его не отпускала …
 По приказу ВЦИК от 24 января 1919 года о поголовном уничтожении казачества большевики стали хладнокровно истреблять казачье сословие, начав с Донских станиц. Не выдержав надругательств, казаки восстали, но восстание было подавлено с чудовищной жестокостью. Ранней весной 1919 года в станицах Вешенская и Казанская производились расстрелы. Казаков выбивали семьями, – от мужчин, способных держать оружие, до несмышленых детей. Вместе с казаками убивали и станичных священников. Для исполнения кровавого приказа в качестве палачей русского народа были призваны отряды китайцев и латышей, не гнушалась власть и уголовниками. Страшный миг предстояния казаков пред лицом смерти Дмитрий Шмарин избрал сюжетом для своей картины «Гражданская война. Расказачивание. 1919» (1990 – 1995 гг). Достойное смирение перед волей Божией поражает не менее, чем суровое мужество в стоянии за правду людей, представленных на полотне. На фоне призрачной серой нежити, – большевистских палачей, ярко сияют белые рубахи приговоренных мучеников, синевой горит васильковая юбка казачки, рыдающей на плече у мужа. Вдалеке, в прозрачной дымке, подчеркивая трагичный и торжественный покой, тихо светятся купола станичного храма, мирно дремлют светлые хаты, широко расстилается Донская степь. Все замерло…
В течение двух лет Дмитрий Александрович работал над картинами «За Русь Святую» (2000 г.) и «За Великую, Единую и Неделимую Россию. Молитва дроздовцев» (2001 г).
 На полотнах представлены бойцы добровольческой дивизии имени генерала М. Г. Дроздовского во время последнего молебна в селе Новогуполовка 22 сентября 1920 года. Войска стоят под боевыми знаменами, – белоснежным Андреевским стягом и Николаевским, на малиновом фоне которого вышит образ благословляющего святителя и чудотворца Николая под девизом: «Верою спасется Россия». Строги, полны решимости лики русских воинов, вышедших в новый крестовый поход, вставших на защиту матери-Родины от разгула нахлынувших смрадных волн беспощадного русского бунта, умело и жестоко направляемого ненавистниками Святой Руси. Большинство из дроздовцев скоро падет, но никто не дрогнет и не предаст свое стояние за Отечество и православную веру. «Да, они любили Россию и безумно складывали за нее свои буйные головы!», – вспоминал митрополит Вениамин (Федченков).
Да взлетят белокрылые латы!
Да сверкнет золотое копье!
Я, немеркнущей славы глашатай,
Отдал Господу сердце свое… (И. Савин. 1923 г.)
 В работе «За Русь Святую» ранит сердце образ «белых витязей», – русских детей, подростков, наравне со взрослыми вставших в боевые ряды, чью молодость так рано увели из дому, чью «неневестную юность» (И. Савин) украли грозные годы. Они «стали священными жертвами за Россию» (Генерал А. В. Туркул).
"Батюшка, неужели мы проиграем? Ведь мы за Родину и за Бога!" – по-детски доверчиво спрашивали юные воины владыку Вениамина. "Победим, детки, победим …".
«Вечерними жертвами» назвал их писатель из казаков И. А. Родионов. «Люди тогда не рассуждали, а жили порывами сердца. Сердце же требовало борьбы за Русь, буквально до последней пяди земли» (Митрополит Вениамин (Федченков).
Кто украл мою молодость, даже
Не оставил следа у дверей?
Я рассказывал Богу о краже,
Я рассказывал людям о ней.
Я на паперти бился о камни.
Правды скоро не выскажет Бог.
А людская неправда дала мне
Перекопский полон да острог. (И. Савин. 1925).
 Спокойной и уверенной поступью, в сияющем золотом облачении, проходил духовник Белой Армии и Флота, сорокалетний епископ Севастопольский Вениамин (Федченков) по построенным шпалерами рядам Дроздовской дивизии с чудотворной Курской-Коренной иконой Божией Матери «Знамение». На дальнем плане, в прозрачном жарком мареве, – умиротворяюще-светлый образ казачьей станицы, – призрак утерянного счастья. «Неужели мы проиграем? Ведь мы за Родину и за Бога! …» А потом:
Над Черным морем, над белым Крымом
Летела слава России дымом … (В. Смоленский).
Продолжая тему русской смуты, в 2002 году Дмитрий Шмарин написал портрет барона Р. Ф. Унгерна во главе Азиатской конной армии («Последний поход за Веру, Царя и Отечество»). Барон был полностью во власти фантастической идеи силой восстановить и утвердить монархическую власть не только в России, но и во всей Европе. Поэтому он шел в бой под золотым стягом с монограммой «М», предполагая, что царем станет великий князь Михаил Романов. В том же году Дима создал картину «За Веру, Царя и Отечество», посвященную памяти государя Николая II.
 Трагичный эпизод русской истории, к которому обращается в своем творчестве Дмитрий Шмарин, – народный раскол 1917 года, не теряет своей актуальности и теперь. До сих пор Россией не изжит глубокий кровавый разрыв, разлом живого народного сердца, – церковный раскол XVII века. «Всякое царство, разделившееся само в себе, опустеет; и всякий город или дом, разделившийся сам в себе, не устоит» (Мф. 12, 25). «Всякий раскол оставляет в уме страшные следы отчуждения, злобы и вражды. Раскол по природе своей есть дело нелюбви и плод гордости! … Легко разрушить, разбить единство, а как трудно восстановить его!» (Митрополит Вениамин (Федченков). Рана, нанесенная Русской Церкви и русскому народу более трех столетий тому назад, тяжкой болью отозвалась в годы страшной народной смуты XX века.
«История народных стомиллионных масс тогда была красная, революционная, а идти против стихии таких колоссальных исторических штормов всегда было бесполезно и гибельно для меньшинства, по крайней мере, вначале бури, пока она бушует» (Митрополит Вениамин (Федченков). Белое движение было более движением защитительным и протестующим: против большевиков, за реставрацию каких-то, не всем ясных, форм старого строя. Далеко не все участники белого движения ставили себе задачей защиту православной веры, но нельзя отрицать высокий дух самой искренней жертвенности за Родину, за Русь в Белой армии. Поскольку большевики виделись губителями России, всякому честному русскому нужно было бороться против них. Вместе с тем, многие духовно ослепленные противники их так же искренне желали добра своему Отечеству, своей России. В добровольческие революционные дружины бежали такие же мальчики-подростки, которые тоже умирали «за правду». Но пути у них и понятие о правде были разные: Меч Христов разделил Русь, забывшую Христа. «В начале был мятеж. Мятеж был против Бога …» (М. Волошин). Именно в этом состоит трагедия столкновения России Белой и России Красной.
В память победы русского народа в Великой Отечественной войне Дмитрий Александрович написал большое полотно «Победа. Берлин. 1945» (2005 г).
Произведение решено в серых тонах, оттого особенно празднично, словно языки пламени, полыхают яркие красные башлыки, оттеняемые черными казацко-кубанскими черкессками, вспыхивают огоньки взлетающих в воздух кубанок с алыми верхами, – на фоне свинцово-каменной громады Бранденбургских ворот, плывущей в удушливом мареве порохового дыма.
Помимо воинской тематики, Дмитрий Шмарин обращается также к судьбоносным событиям русской церковной истории. В 1991 году он имел счастье присутствовать на перенесении вторично обретенных святых мощей преподобного Серафима Саровского в Свято-Троицкий собор Дивеевской обители. Словно вся православная Россия поднялась для торжественной встречи с великим русским старцем. Старцы и юноши, родители и дети, монашествующие и белое священство, городские и сельские жители, русское воинство, в составе которого можно было увидеть терских и кубанских казаков, – вся Русская Православная Церковь ликующе прославляла дивного угодника Божия. Червонно блистали медные купола, жаркое августовское солнце расцвечивало белоснежные стены Троицкого собора. Дима с благоговением запечатлел эти святые минуты («Дивеевские торжества. 1991». 1991 – 2005 гг). Однако несправедливо было бы, отобразив современные нам события, оставить без внимания прошлое, поэтому мастер начал работу над второй частью своеобразного диптиха в воспоминание о торжественном прославлении преподобного Серафима в Саровской обители по инициативе Царской семьи в 1903 году («Саровские торжества. 1903»).
 "Дивеевские торжества"
Как особую тему хотелось бы выделить работы Дмитрия Александровича Шмарина в жанре портрета первой половины 1990-х гг.
Необычайно поэтичен образ русской девушки в голубом сарафане, с задумчивыми, тихими глазами под высоким разлетом бровей («Портрет правнучки В. А. Гиляровского, Алены Абаренковой». 1995 г). На «Автопортрете» 1993 года молодой мастер представил себя на фоне скорбной картины, посвященной гибели русского казачества. Целую галерею составляют портреты кубанских казаков. Мы встречаем строгие лица убеленных сединами, но бодрых и крепких духом старцев в барашковых папахах, – участников Отечественной войны («Сериков Н. А.», «Пешков В. В.», «Подгоров Н. Н.». 2004 – 2005 гг.); раздумчивого полковника-танкиста средних лет («Казак Борток В.П.». 1995 г.) и молодых казаков, – удалых добровольцев в боях за Приднестровье и Сербию («Леуцкий В.». 1994 г).
 Великий Устюг. Церковь Жен-Мироносиц
Значительны и лирические пейзажи Дмитрия. Перед нами предстает чудный в своем суровом величии Русский Север, где души преподобных отцов узрели «что-то Божье в земной красоте (Н. Рубцов) («Соловки». 1983 г., «Великий Устюг». 1989 г). Тихо сияет из таинственной глубины образ Средней Руси, представленный на полотнах молодого мастера, чье сердце полно нежной, благоговейной, целомудренно-молчаливой любви к смиренной красоте своей земли («Гороховецкая улочка». 1989 г., «Гороховец». 1991 г., «Вечер на Волге», «Лодки в Завидово», «Перед грозой». 1996 г. и др). В. Н. Забелин, художественный руководитель Шмарина, особенно любил «Вечер в Гороховце», – прекрасную ночную панораму полузаброшенного древнего русского града, окутанного прозрачно-туманной лунностью, который, словно мечта, отражается в трепетной влаге реки. Не оставляют художника равнодушным и просторы Кубани, равно дорогие его душе, вместившей Московское «колокольное семихолмие» и вольницу Северного Кавказа («Вечер на Кубани». 1995 г., «Русский Кавказ. Крест около города Ходыженска», «Горная река» и др).
 Горная река
 Летний вечер
С особенной любовью работает Дима на Академической даче им. И. Е. Репина, красота которой вдохновляла несколько поколений русских художников. Влажно синеет река Мста, набухая от тающего снежного покрова («Апрель»); ярко светятся последние, мягкие, волглые языки уходящего снега («Последний снег»); в легкой сумеречной дымке пылает закатное небо («Закат солнца»); отражаясь в зеркале весенней Мсты, просыпается в легкой опуши нежной зелени лес («Мостик»); в голубоватой туманной дымке печально скользит по воде последний луч заходящего солнца («Озеро Мстино»); растворившись в мягком, приглушенном свете, ласкают землю последние солнечные лучи сквозь полупрозрачный, светло-лиловый туман («Вечер в Подоле»). (2000 – 2005 гг).
 Вечер в Завидово
 На реке Мсте
Как особые серии можно выделить работы, написанные во время стажировок во Франции и Греции. Дмитрий запечатлел и купающийся в ярком полуденном зное млечно-каменный Парфенон («Афинский Акрополь». 2002 г.), и стройную колоннаду былой Олимпии («Олимпия». 2002 г.), и покачивающиеся на сверкающих волнах красочные рыбацкие лодки («Лодки в Греции». 1998 г).
Пленительны Парижские этюды 2002 – 2003 гг., переносящие в сердце Франции: самоцветно сияющими звездами усыпано ночное теплое небо, раскинувшееся над огнистыми водами Сены («Ночной Париж»); ярко горит изумрудно-синяя ночь над родиной Наполеона («Ночь на Корсике»); поэтичен вид оплетенного ярко-зеленым диким виноградом домика Моцарта («Уголок Парижа»). Особенно выделяется триптих «Нотр-Дам. Здесь хранится Терновый Венец Спасителя», который заставляет вспомнить о знаменитых соборах Клода Моне. Дмитрий Шмарин писал собор в различное время суток, стараясь передать переменчивые состояния воздуха, игру света, настроение.
Пейзажи Дмитрия Александровича необычайно музыкальны, лиричны. Трепетной, тихой мелодией звучит в них взволнованное, радостное любование натурой, растворенное некоторой печалью. Чудное, – ясное и вместе поэтичное выражение святых отцов древности наиболее точно определяет общее настроение полотен художника: радостно-печалие.
 Незаметно подошла к концу беседа с Димитрием. Неожиданная встреча обратилась нечаянной радостью, но вместе заставила еще раз глубоко задуматься над судьбой Отечества, над своими собственными жизненными путями. «Нам, русским, послан Крест тяжелый, и мы должны его влачить …» (С. Бехтеев). Действительно, вот уже более тысячи лет Русь хранит великий и тяжкий Крест верности Христу, Божией Правде, Божией Красоте. Пусть не всегда, и даже весьма редко в реальной жизни мы видим следование народа заповедям Божиим, но тем ярче во тьме их нарушения сияет свет идеального образа Божия, – Господа Иисуса Христа. Печально склоняется ныне Лик Христов над поруганной, обезображенной, оскверненной Россией. Над своей некогда верной, а ныне обезумевшей дочерью, потерявшей Бога. Не дали ей подняться в годы Первой Великой войны. Со страшным напряжением, кровавыми муками пережила страна и ее народ десятилетия большевистского морока, но вновь поднялась в образе Советской Империи. Постепенно изживалось безбожное сознание, сердца людей начинали просыпаться, оживать. Души, встрепенувшись, как яркие цветы подсолнечников, поворачивались ко Христу. Но, не сумев духовно уничтожить народ слева, не соблазнив его до конца «Россией красной», ненавистники его решили ударить справа, поманив призрачной «Россией белой».
Кинулась восторженно доверчивая толпа к дозволенным радостям открыто верить, открыто мыслить, открыто любить. … Но только идеалы оказались несколько замутненными, в открытых бочках с медом обнаружилось некоторое количество дегтя. Толпа шарахнулась, поскольку сохранять трезвость и искать истину трудно. Зато теперь ей легко стало предлагать в качестве эрзац-истины любые замены. Для тех, кто нравственно послабее, – вседозволенность любых запретных, грязных наслаждений, – свободу скрытого самоубийства; либо языческое двоеверие, точнее, безверие плюшевого патриотизма; либо свободу экуменических или сектантских исканий, – то есть свободу жить своевольно, по своим похотениям в любой среде. Если же кто-то умудрился сохранить нетронутым стремление к внешней благопристойности, чинности, обрядности, – что же, тем вполне подойдет мертвенная, сухая, лишенная духа Христовой любви красота раскольников-старообрядцев или жесткое законничество самосвятов. Главное – оторвать людей от реальной жизни сегодня и сейчас, лишить их трезвости, рассудительности, духовной зрячести. Увести из Святой Православной Церкви. Неважно, куда, – влево, вправо, вбок иль вниз. Главное – похитить и увести от Христа, выхолостить Его дух истинной любви.
    Безусловно, одним из важных, действенных орудий в борьбе за русский народ служит изобразительное искусство. Оно может быть использовано равно в деле борьбы против образа Божия и России – в разрушительном творчестве авангардистов, акционистов всевозможных групп и толков; а может стать служением Богу и Святой Руси. Творчество земного художника отражает его характер, цельность, душевные качества, духовную высоту, – так же величественное творчество Господа, – Небесного Художника, Творца миров, отражает Божественное Величие и Божественную Красоту. Венцом Божественного творения является человек, созданный по образу и по подобию Бога-Троицы. Образ Божий открывается и в Его творении – Божественной книге природы. Поэтому реалистическая живопись, являющая красоту мира видимого как отражение мира невидимого, может называться «богословием в красках», – то есть словом о бытии Бога в мире посредством красок.
Жаль расставаться с замечательным русским художником, ставшим родным сердцу. Дима горячо любит Россию, глубоко ей предан и, что еще драгоценнее, православной вере, – единственно истинному утверждению Святой Руси. Не случайно Димитрий находится под покровом собеседника преподобного Сергия Радонежского, – святого игумена Димитрия Прилуцкого, Вологодского чудотворца.
Галина Чинякова
 (Автопортрет)
Отрывок из программы "Русский взгляд"
ДМИТРИЙ ДЮЖЕВ: Многие говорят, что настоящих молодых художников сейчас просто нет. Но, на самом деле сегодня делаются не только одни перфомансы. Есть огромное количество молодых художников, которые работают в традиции классической русской живописи. В студии программы «Русский взгляд» художник Дмитрий Шмарин.
ЕЛЕНА ПИСАРЕВА: Здравствуйте, Дмитрий.
ДМИТРИЙ ДЮЖЕВ: Здравствуйте, Дмитрий! Скажите, пожалуйста, зачем сегодня, в век фотоаппаратов и компьютерной графики, нужно современное изобразительное искусство.
ДМИТРИЙ ШМАРИН: Вы знаете, я хотел бы начать немного издалека и сказать, что такое современное искусство, лично мое и моих коллег, моих единомышленников. Я ярый приверженец именно реалистического искусства, искусства классического. Собственно современное искусство реализма кто-то хочет сдать в архив, определив его искусством XIX века. Я утверждаю, что оно намного более современное, чем все эти перфомансы, инсталляции и пр. Наше искусство все вышло из главного события, которое произошло в истории человечества две тысячи лет назад. Это приход в мир Спасителя и Господа нашего Иисуса Христа. И та Церковь, хранительница истины, которую Он основал на земле, из нее вышло все то, что мы называем современным искусством. Из этой Церкви вышла архитектура, музыка, живопись, скульптура. То есть все те жанры искусства, которые, видоизменяясь за две тысячи лет, через иконы, через фреску, стали тем, что сегодня мы называем реализмом. То есть я утверждаю, что реализм - это именно искусство христианского мировоззрения. Он весь вышел из христианской Церкви, оформился в работах ведущих мастеров, Джото, Мазаччо, мастеров эпохи Возрождения Леонардо Да Винчи, Рафаэля, Тициана, Веласкеса.
ДМИТРИЙ ДЮЖЕВ: Раньше было понятно, почему по полгода писали картины, а сегодня можно портрет написать гораздо быстрее...
ДМИТРИЙ ШМАРИН: Дело в том, что как раз в современном изобразительном искусстве борются эти две тенденции. Собственно, одна тенденция работает в русле именно христианских ценностей и традиции. И другая тенденция стремится всеми силами эти традиции разрушить. Это началось не вчера, это началось еще с эпохи Просвещения, затем эта тенденция получила яркое проявление в творчестве наших художников-революционеров: Малевича, Кандинского, Филонова. То есть это те художники, которые говорили, что наступила новая эпоха в истории человечества, что старое буржуазное искусство, как они его называли, должно быть сброшено «с корабля современности»; у них был девиз сбросить Пушкина, Рафаэля «с корабля современности». И они призывали создавать все совершенно новое, с новыми формами. Но, по сути дела, сам дух этого нового искусства был абсолютно антихристианским, они боролись против религии, против традиций, против всего самобытного, национального искусства.
ДМИТРИЙ ДЮЖЕВ: А сегодня? ДМИТРИЙ ШМАРИН: Сегодня эта борьба продолжается, просто она принимает разные формы, как змея меняет кожу, так же она меняет каждые 10-20 лет свое внешнее обличье.
ДМИТРИЙ ДЮЖЕВ: А вы берете современные сюжеты?
ДМИТРИЙ ШМАРИН: Абсолютно верно. Наше искусство, оно точно так же современно, как искусство того же Олега Кулика. Я могу сказать, что в одно время жили такие художники, как Нестеров и Малевич, но почему-то считается...
ЕЛЕНА ПИСАРЕВА: Простите, а вы считаете, что Малевич и Кандинский - это не искусство?
ДМИТРИЙ ШМАРИН: Вы знаете, я даже не стану дискутировать, потому что я считаю, что Кулика нужно показывать в цирке. «Черный квадрат» пусть называют как угодно! Я считаю, это не предмет спора, искусство это или не искусство, потому что в этом можно утонуть...
ЕЛЕНА ПИСАРЕВА: А если говорить все-таки не про «Черный квадрат»?
ДМИТРИЙ ШМАРИН: Об этом сложно говорить. «Черный квадрат» и, скажем, искусство Кандинского и Филонова, оно несет в себе дух разрушения. То есть это искусство, которое воздействует на человеческую душу разрушительно. А, скажем, искусство Нестерова, искусство Сурикова, искусство Станислава Жуковского воздействует на душу человека созидательно. И, собственно, эта борьба идет уже две тысячи лет. То есть я считаю, что через эти тенденции в современном искусстве, как и 100 и 200 лет назад, действуют те самые силы зла!
ЕЛЕНА ПИСАРЕВА: Знаете, а я очень люблю искусство реалистичное, но мне хочется за Кандинского вступиться! Я с мнением по поводу Кандинского не соглашусь.
ДМИТРИЙ ШМАРИН: Вы знаете, это дело вкуса. И тут нельзя говорить: это хорошее искусство, это плохое искусство. Я думаю, надо смотреть, как это искусство воздействует на душу человека.
ЕЛЕНА ПИСАРЕВА: Но вот вы сказали про внутренний барометр. Искусство может возвышать человека, искусство может его разрушать. Работы Кандинского не разрушают мой внутренний мир.
ДМИТРИЙ ДЮЖЕВ: Художник, пишущий в реалистической манере, часто берет для своих работ сюжеты из истории или просто старинные мотивы. Но первообразы этих работ часто можно купить на аукционе, только гораздо дороже!
ДМИТРИЙ ШМАРИН: Тут тоже нужно быть честным с самим собой. Потому что многие люди, которые называют себя художниками, на самом деле являются просто бизнесменами. То есть для них это способ заработать деньги. А, конечно, настоящий художник должен руководствоваться своим видением. Он должен писать для своей души, соответственно если у художника в душе свет, если он верит в Бога, если он проповедует вечные ценности, то в его искусстве все это проявляется. Если же в душе у человека тьма, то увы!
ЕЛЕНА ПИСАРЕВА: Дмитрий, скажите, а кто ваши зрители, ваши ценители, покупатели ваших работ?
ДМИТРИЙ ШМАРИН: Вы знаете, сейчас для нас, реалистов, наступило счастливое время, потому что, как сказал древний историк Тертуллиан, «у каждого человека душа христианка», даже если он не крещеный. Все люди интуитивно, инстинктивно тянутся именно к настоящему искусству. И вот, скажем, я и все мои коллеги, которые работают в реалистическом жанре, все люди довольно преуспевающие и благополучные, потому что то, что мы делаем, это все востребовано огромными количеством людей. А вот все мои коллеги, которые, закончив институт, ударились в «левое» искусство, абстрактное, все бедствуют, жалуются на жизнь, говорят, что это никому не нужно, не востребовано. И только вот благодаря разным фондам, например Фонду СОРОСа, они как-то выживают. Но людям это не нужно.
ЕЛЕНА ПИСАРЕВА: Скажите, пожалуйста, Дмитрий, а портретная живопись, выполненная в определенной стилистике, тоже может нести в себе негатив?
ДМИТРИЙ ШМАРИН: Конечно, обязательно, обязательно! Если художник реалист, то он видит прежде всего в человеке образ Божий, по которому все сотворены. Эту искру Божью художник стремится увидеть в любом человеке, запечатлеть ее на холсте. И как портрет Дориана Грея... Художник может так написать человека, что человек сам меняется, глядя на свой портрет. А может быть все наоборот, как, скажем, было с Пикассо. Я не люблю этого художника, голубой и розовый период мне еще нравятся, а все, что после «Герники», это уже все чистой воды разрушение.
Так называемый "Deus ex machina" ЕЛЕНА ПИСАРЕВА: Но ему не откажешь в том, что он художник, если смотреть его ранние работы. ДМИТРИЙ ШМАРИН: Да, конечно, конечно. Но, по-моему мнению, Пикассо до «Герники» - это художник все-таки созидающий, после «Герники»... Я был на его выставке в Берлине, это жутко! Это смесь порнографии, разрушительных каких-то традиций, каких-то изломов формы... Ну, я вышел с этой выставки, как будто с помойки. ДМИТРИЙ ДЮЖЕВ: Как, на ваш взгляд, сегодня можно сохранить традиции русской классической живописи?
ДМИТРИЙ ШМАРИН: Вы знаете, только через живую связь с теми людьми, которые являются учениками наших великих художников. Скажем, я ученик братьев Ткачевых, наших знаменитых академиков, народных художников. Кстати, они тоже сказали парадоксальную вещь, за то время, что у нас в стране началась перестройка и руководить культурой стали люди типа Швыдкова, у них в России не купили ни одной работы для музея. То есть все их работы закупают только в Америку, Италию, Китай и т. д. Причем за очень хорошие деньги. И вот я считаю, благодаря таким людям, как Ткачевы, которые доносят до нас удивительной нитью живую традицию Репина, Сурикова, Грабаря, Сергея Герасимова, мы сможем сохранить традицию. Только живое общение с такими людьми поможет нам продолжать традицию великого русского искусства.
| |
|
| |
| Просмотров: 7597 | |
