Впервые я увидела игрушки Натальи Непоменко в далеком 1995 году, во время второго Всероссийского фестиваля творчества инвалидов. Увидела – и сразу решила познакомиться с автором. «Как, вы еще не знаете нашу Наташу? – удивилась руководитель ростовской делегации. – Да в нее уже, кажется, все влюбились»…
Меня подвели к русоволосой женщине на коляске. Мы обменялись парой фраз – и уже не могли остановиться. Сразу перешли на «ты» и проговорили целый день – ровно столько, сколько оставалось до отъезда ростовчан с фестиваля. А потом пошли письма – год, другой, пятый… Обычно все мои «переписки» заканчивались на пятом-шестом письме, а эта – удивительная вещь – жива до сих пор.
Постепенно я узнавала непростую Наташину судьбу. Долго считала ее своей ровесницей и очень удивилась, узнав, что она на 14 лет старше меня. Заочно, по письмам и фото, познакомилась с ее родителями, сестрой, племянницей, мужем (Наташа призналась, что долго отвергала его предложения, считая, что такая «обуза» здоровому симпатичному мужчине ни к чему. Но Сергей настоял на своем…).
Только о том, что усадило ее на коляску, она долго не хотела говорить. Но все-таки рассказала…
* * *
История оказалась грустной, но, в общем, обычной для 60-х годов прошлого века. С первых классов школы девочку мучили боли в спине – следствие грыжи позвоночника. Лечение не помогало. В конце концов, родители решились на рискованную операцию, которая прошла неудачно. В старших классах Наташа Непоменко то кое-как ходила в школу на костылях, то занималась дома, а вскоре и вовсе села на коляску…
Потом была учеба в знаменитом на всю страну Заочном народном университете искусств. Наталья пробовала себя в графике и акварели, несколько лет проработала оформителем в детском садике. Надо было слышать, с каким воодушевлением рассказывала она о проделках малышей, о своей маленькой племяннице! В мире детства она явно была «своей». Вот только остаться там надолго не позволила болезнь. Да и садик закрылся в первые годы перестройки.
В 1993 году в студии при ростовском обществе инвалидов «Центрин» Наталье впервые попал в руки серый тяжелый кусочек керамической глины. Она сразу поняла: это – ее. Быстро овладела техникой лепки и обжига. Долгое время работа была связана с большими трудностями: своя печь для обжига керамики появилась у Натальи только в конце 90-х. А до этого после каждого этапа работы (лепка, окраска) приходилось везти хрупкие фигурки для обжига на другой конец города. Помогали родные и прежде всего – муж.
* * *
Вскоре озорные, яркие глиняные фигурки стали завоевывать призы на различных конкурсах. Наталья Непоменко стала участвовать во всероссийских и международных фестивалях, благодаря которым побывала на Волге и даже в Москве. Она оказалась в числе первых финалистов премии «Филантроп». Появились новые друзья, новые задумки – новый стимул для творчества. Впрочем, уже через несколько лет она стала отказываться от участия в крупных конкурсах инвалидов. «Всегда найдется кто-то либо более талантливый, либо более больной, чем я, – объясняла Наташа. – А сил каждый фестиваль отнимает уйму…» И это правда: одно дело – отправлять куда-то рисунки и вышивки, и совсем другое – паковать глиняную скульптуру.
Зато в Ростове Наталья Непоменко – личность известная. Местные СМИ окрестили ее оригинальный стиль «Донской игрушкой». Желающих иметь работы художника столько, что она давно бы стала обеспеченным человеком, если бы… Если бы не болезнь. С годами боли в спине стали только сильнее, появились и другие хронические болячки. Последние годы Наташа не может подолгу сидеть, даже работать – лепить! – пытается лежа. А ведь на ее плечах – не только творчество, но и домашние дела, и пригляд за старенькой мамой…
И при этом Наташа продолжает радоваться не только удачной работе или интересной встрече, но и выходкам кошки, крупному огурцу на грядке, весеннему солнышку, золоту последней листвы… Увлеклась фотографией, освоила компьютер – и с удовольствием рассылает друзьям фоторепортажи о чудесах природы, выросших на отдельно взятом участке ростовской земли.
Рассылает, заражая своей любовью к жизни нас – тех, с кем судьба обошлась гораздо мягче, чем с ней самой.