Во-первых, взявшие на себя ответственность «партизаны „Тени“» — это классическая фейкобригада из фейсбука. Якобы лидер «Теней», бывший милиционер Александр Гладкий, — это смесь Тымчука с Семенченко. По сводкам от Гладкого, партизаны, не получая никакой помощи от ВСУ даже вооружением, уже уничтожили 600 ГРУшников, десятки танков, двух российских генералов и чуть не убили Захарченко (хотя то покушение официально брали на себя ВСУ). В качестве подтверждения боевых подвигов «партизан» обычно выступает честное фейсбучное слово главпартизана. Один раз, правда, выложили фото подбитого танка, когда рассказывали о десятках уничтоженных российских танков. Но тогда приключилась незадача: фотография оказалась полугодовой давности. Особой пикантности придал тот факт, что на фото был запечатлен украинский подбитый танк. В общем, «партизаны» и с фотошопом справляются с трудом, куда там диверсионные операции.

Самое главное во всей этой истории с централизацией, что всё это уже было в свое время. В чем ценность истории XX века для ныне живущих людей? В том, что все методички, приемы и заготовки были созданы еще тогда. За 25 послесоветских лет никто новых методичек не писал, все были заняты другими вещами, поэтому зачистка автономных полевых командиров на востоке Украины практически в точности повторяет аналогичные процессы на той же Украине в годы Гражданской войны. Чтобы было понятнее, вот эта история.

Украина времен Гражданской войны оказалась для большевиков самым проблематичным регионом. Даже не потому, что там одновременно действовали и красные, и белые, и зеленые, и петлюровцы, и не потому, что территорию региона порвало в лоскуты самопровозглашенных республик: в России было то же самое. Дело в том, что у большевиков просто не имелось агентуры. Они позиционировали себя как партия пролетариата, и агенты у них были только в крупных промышленных городах. Украина же оставалась сельской территорией, где действовали несколько другие правила. Со стороны красных там воевали люди, которые совершенно не были никакими большевиками. Отряды формировались стихийно, в каждом районе все желающие вступали в отряд какого-нибудь батьки-атамана, после чего отряд действовал в режимах «против всех» и «грабь награбленное». Поскольку своих сил у большевиков не имелось, они взяли на вооружение тактику переманивания этих автономных отрядов на свою сторону. Разговаривали с атаманами по душам, мол, вы за трудовой народ, и мы за трудовой народ, вы за крестьян, и мы за крестьян, вы против богачей, и мы против богачей, у нас есть оружие, айда к нам воевать. В основном атаманы и батьки соглашались и со своими повстанческими отрядами вступали в РККА.

Однако у этой стратегии была обратная сторона. Нелояльность. Партия большевиков строилась на крайне жесткой дисциплине и централизации, любая самодеятельность строжайше запрещалась, только по инструкциям из центра надлежало работать. Батьки же считали себя фигурами самостоятельными, думали примерно так: у меня есть отряд, люди преданы лично мне, если мне что не понравится, уйду обратно в «зеленые».

Так, одна из самых боеспособных частей большевиков на Украине, 1-я украинская повстанческая дивизия, полностью комплектовалась из нескольких самостийных отрядов батек. Дела большевиков были столь печальны, что им пришлось принимать в свои ряды даже крайне ненадежных УНРовцев Григорьева и Терпило.

Атаманы были людьми амбициозными. Как правило, они имели свои базы, где жили как короли. В основном в их отрядах служили добровольцы, но именно это и являлось главной проблемой для большевиков. Большевики свои армии набирали по мобилизации, а доброволец всегда мог послать комиссара куда подальше и методов воздействия на них не имелось. Эти люди были преданы не советской власти и не лично товарищу Ленину, а своему атаману, который оставался куда популярнее какого-нибудь товарища из Петрограда. К тому же в таких отрядах в основном состояли крестьяне, которым было совершенно наплевать на фронты, интересы большевиков и т. д., их не интересовала жизнь за пределами губернии.

В общем, 1919 год ознаменовался для большевиков потерей Украины и всеобщими мятежами атаманов. Муравьев, Григорьев, Терпило взбунтовались, и тут началась «централизация». Летом 1919 года один за другим начали умирать атаманы, даже совершенно лояльные большевикам. Практически все руководство 1-й повстанческой дивизии, к тому моменту уже 1-й украинской советской дивизии, умерло при странных обстоятельствах.

Шарый-Богунский, чей отряд являлся основой 1-й дивизии, едва начав выражать недовольство политикой большевиков, был расстрелян без суда, после чего его полк восстал против большевиков. Комбриг Черняк погиб при странных обстоятельствах: якобы во время мятежа нескольких человек из отряда, сформированного из галичан. Атаман Боженко практически одновременно скончался при не менее странных обстоятельствах. Считается, что он был отравлен. Начдив Щорс по официальной версии погиб в бою. Однако еще в советские времена при перенесении тела Щорса для торжественного захоронения выяснилось, что его застрелили с близкого расстояния выстрелом в затылок свои же. Но Щорсу еще повезло, в сталинские времена его хотя бы сделали героем, «украинским Чапаевым», павшим в бою с петлюровцами, а про остальных толком и не вспоминали.

Централизацию провели за месяц, всех атаманов, на базе отрядов которых и формировалась дивизия, убили, а саму дивизию отправили на переформирование.

Все это было продуманной политикой большевиков. Точнее, товарища Троцкого, руководившего тогда армией. После мятежей Муравьева и Григорьева он отдал приказ о чистке руководства РККА от атаманских элементов. Махновцев, которые оставались союзниками красных, после ухода белых из Крыма окружили с пулеметами и перебили. Сам Махно понял, к чему все идет, и сбежал в Европу. Один из немногих самостийных атаманов, переживших войну — налетчик Котовский, несмотря на то, что примкнул к большевикам по-серьезному, прожил ненамного дольше. В 1925 году его застрелил некий еврей, якобы причастный к криминальному миру. Убийце дали удивительно мягкое наказание — 10 лет лишения свободы, а через два года и вовсе отпустили.

Вот и зачистка в ЛНР подозрительно напоминает не борьбу за власть и не украинских диверсантов, а события лета 1919 года. Как известно, советские методички не предусматривают ничью автономность ни в каком виде, что подтверждено всем ходом советской истории. Главным врагом советской власти была инициатива снизу, поэтому при Сталине ни о какой самодеятельности и речи быть не могло, и даже в либеральные 70-е, когда уже разрешили создавать клубы любителей садоводства, в каждом таком клубе добрую треть членов составляли «садоводы в штатском».

Версия с украинскими диверсантами, конечно, чисто теоретически имеет право на существование, но даже самые лояльные лоялисты в нее не особо верят. Что, конечно, весьма и весьма примечательно. Уж больно автономной фигурой был покойный Мозговой, рвущий шаблоны и не вписывавшийся в систему самим своим существованием.