Однажды узнали о том, что возле города находятся три камаза с военными, у них было оружие с оптикой, винтовки СВД, гранатометы. Говорили, что это учения, но люди возмутились. Какие в городе могут быть учения? Наш город состоит из разбросанных шахтных поселков, жителей от силы 60 тысяч человек. Представьте себе, люди выехали за город, и за полтора часа собралось семь тысяч жителей. Они окружили эти три камаза с военными и некоторые даже защищали этих военных, чтобы их не трогали, не побили. Все это получалось стихийно, народ реально восстал.

Люди арестовывают эти камазы и решают, куда их дальше девать? Это оружие. В то время никто еще не знал, что делать с ним. Вызвали восставших ребят из Луганска, приехал Мозговой, принимает решение, что надо эти камазы, солдат, оружие отправить в Славянск, потому что там уже была сложная ситуация, пролилась кровь, оружие уже нужно было. Солдаты, которые находились в камазах, потом, будучи в Славянске, перешли на сторону ополченцев и воевали на их стороне. Можете себе представить? Много таких примеров.

Местное население видело, что бомбят мирных людей, страдают дети, снарядами отрывают руки, ноги… У какого здравомыслящего человека поднимется рука на ополченцев? Конечно, люди переходили на нашу сторону и воевали, а нас в Киеве представляли, что мы враги, какие-то изверги.

Мы имели один автомат на 10 человек. Люди даже берданки искали для того, чтобы защитить свои семьи, потому что к нам идет армия. Вы представляете, что это такое, когда идет армия нас душить, расстреливать? Я не получил в России оружия. Мы его там отжимали, где только могли, вплоть до того, что, у кого были деньги, перекупали на той стороне, вооружались.

Была такая ситуация. К Алексею Борисовичу Мозговому приходили люди, их много было изначально, а он опускал глаза: куда их брать-то? Он не только оружия дать не может, он даже  их накормить. Они неделю голодные там были. Мозговой говорил: «Ну, придите через неделю, придите, через две недели». А фронт-то все ближе, ближе. Люди смотрят, что безнадежная ситуация, значит, надо семьи вывозить. Поэтому когда вам говорят, что на Донбассе не восстали люди, не верьте. Ерунда это. Восстали, и восстали здорово.

Игорь Иванович Стрелков – это истинно русский человек, русская душа. Настолько его люди ценят, и не просто как командира. Они любят его, по-настоящему любят, при том, что там жесткая дисциплина, но все понимают, что так надо. Были два случая. Он мародеров расстрелял. Стрелков человек слова. Идет он, скажем, по коридору, навстречу человек, который не выполнил какой-то приказ. Игорь Иванович может спокойно сказать: «Еще раз, и расстреляю». Но никто даже не обижался. Ополченцы его любили больше, чем отца родного. Это нечто большее, чем просто авторитет. Люди, которые приезжали из России – отставные военные, когда они приходили к нему, они потом говорили: «Такой дисциплины и такой подготовки у нас в Российской Федерации нет. Мы такого нигде не встречали». Причем человек этого добился буквально за несколько месяцев.

Да, там были ополченцы-добровольцы из России, из Москвы, Сибири. Отставные военные. Один из строительного бизнеса. Представляете, богатый человек, руководитель компании, бросил все и приехал воевать. Таких там сколько угодно. Вот за счет таких людей, за счет, наверное, Божьего дара Игоря Ивановича, ополченцы в жестких внешних условиях быстро усваивали науку побеждать.

Как начиналось в Славянске? Мне рассказывал Миха: «Я не был ополченцем. Я в то время еще работал, пришел домой, а люди все в доме поникли. Говорят, снаряд прилетел, придется хоронить соседскую девочку. Славянск уже окружен. Люди возмущены. Принести бы эту девочку в эту украинскую воинскую часть и сказать: «Ну, что, расстреляли? Хоронить будете? Хороните теперь».

А хлопцы по-своему решили этот вопрос. Пошли, нашли стрелковое оружие, как дали им из этого стрелкового оружия… На следующий день СМИ весь мир оповещают о том, что эти два человека расстреляли 80 с лишним украинских солдат. Или стоят, например, украинские солдаты-срочники на передовой, а сзади, откуда-то километров за 12 нацики запускают снаряды на нашу территорию. Мы видим, что снаряд прилетел на нашу территорию с украинской стороны, а кто: заградотряд издалека выпустил снаряд или те, кто стоят на передовой? Мы же не видим. Вот таким образом провоцируют людей. Что нам делать? Мы воюем.

Когда силы равны, нас не трогают. А потом когда к ним подошли танки, БТРы и т. д., то есть превосходство настолько многократное, что они считают: «Сотрём их в порошок и всё». А вот когда силы равные, особенно в бою на дистанции 300 метров никто из них не воюет. Удирать начинают сразу и всё.

Люди в Луганской и Донецкой республиках потянулись к вере. Я бы не сказал, что они все в храм пошли. Это больше проявляется у ополченцев. У тех, кто на передовой, и крестики появились, и пояса «Живый в помощи» (на руке перевязана ленточка). Они в Бога поверили, они увидели чудеса, которые там происходили. Люди уверовали. У многих, конечно, сохранился еще старый менталитет, и мат присутствует.

Но в целом народ изменился в лучшую сторону. Почему? Потому что постоянное чувство тревоги, когда обстрелы, когда гибнут люди. Они стали добрей друг к другу. Люди выходят – улица пустынная. И рады, что вот сосед не уехал, и каждый старается помочь другому. Меняются люди. Вижу, что человек не пошел еще в церковь, но он уже становится на путь православия, он другой. Я не хотел бы принизить жителей Российской Федерации, но должен сказать, что люди в Новороссии стали уже более смиренными, и у них на лице уже появился отпечаток войны. У нас никогда не оскорбляют друг друга, не показывают непристойные знаки в адрес другого, и не потому что оружие у многих в автомобилях, или за пазухой. Люди сдержаны.

Как православный я чудеса вижу на каждом шагу. К примеру, у Юрия Ивановича был боец с позывным «Птица» (про эту ситуацию рассказывали его дети в Ростове). Они были минёрами, и когда их обнаружили укры, пошли на них в наступление, им просто некуда было деваться, отступить невозможно и позиция невыгодная, и они уже начали прощаться с жизнью. Взмолились из глубины души. Погода хорошая стояла, и откуда ни возьмись пошел сильный ливень, а там как раз было поле вспаханное. И по этому полю БТРы противника не прошли. Такая грязь, может, там еще какая-то возвышенность была, не знаю. Да, черноземы, у нас еще бывает и глинистый чернозем. Так вот он сказал детям своим: «Вы знаете, я поверил в Бога».

Конечно, мы молимся. Трава, не трава – встали на колени, прочитали молитву, поднялись, пошли. У нас везде был храм. Еще вначале, когда все увидели, что ситуация настолько сложная, некоторые батюшки в Луганске пришли на площадь, где собрался народ и начали служить молебны. А если посмотреть внимательно, можно увидеть, что ранее выжили всех русских или другой национальности батюшек. Остались только украинцы из западных областей. Я считаю, что это 25-30 лет шла продуманная политика. Их присылали и присылали. А вот этот Филарет Денисенко. Тут явно политика настроена на раскол и не просто на раскол. Сначала уния, потом католицизм и всё.

Западные жители Украины кичатся (особенно это было заметно 10-15 лет назад): «Вот мы такие верующие, у нас храмов столько, а вы такие неверующие, у вас все плохо». Довелось проехать Львовскую область, видел храмы и не знал, креститься на них или нет, может, они католические. Там и униаты, и католики, и протестанты, и баптисты – такой салат! Сказать, что у них там особая крепкая вера, я не могу.

Вспоминаю президентские выборы еще до переворота, нам хотелось иметь православного президента. Мы поехали в Киево-Печерскую Лавру. Нас тогда хотели вытянуть на улицу, на баррикады, чтобы наших бабушек православных побить. Со всей Украины приехали люди. Самая маленькая группа была из Львовской области – человек пятнадцать. Я посмотрел на их лица. Вы знаете, это были исповедники. Нам на Донбассе легко было, кто нас тронет? Никто, кому мы нужны? Нас много, а эти идут с такими лицами, будто на крест восходят. Потому что они вернутся из Киева во Львов – их могут и убить. Вот это были настоящие исповедники. Поэтому сказать, что там все плохие на западной Украине – нельзя. Есть там много хороших людей и верующих, и светских. Просто прозападные политики поставили людей в такие условия, кинули их в братоубийственную войну – и рубитесь!

Изначально люди думали в Новороссии, что все эти события быстро кончатся. Надеялись, что Россия придет, ее войска войдут и нам помогут. В то время и правда несложно можно было дойди до западных границ. Не было у них ни танков, ни бензина, стояли там они негодные, завести их невозможно было. А потом прошел месяц, полтора – вся Европа и Америка помогали им: стащили всю технику Варшавского договора, которая находилась у них. И кинули все это на наши головы. И сейчас люди уже понимают, что быстро это не пройдет. Я предполагаю, что продлится не меньше полутора лет.

Вопрос заключается не в том, кто быстрее закончит эту войну. Наверно, это народ проходит через очистительный огонь. С нашей стороны я вижу две ошибки. Когда закрывали православные храмы на западе Украины, нам нужно было подниматься на востоке и помогать там. Мы все просидели и не поддержали, не было этой инициативы отстоять нашу православную веру, православные храмы. Поэтому сейчас мы отвечаем за это у себя на востоке. Вот это наша огромная ошибка. Мы сидели и смотрели, чем все это кончится. Один храм закрыли, другой закрыли, уже десятки, сотни храмов, а мы все сидим, и думаем: у нас же хорошо, у нас же не закрывают. И получили ситуацию на свою голову. Вот как раз сейчас мы ее и расхлебываем.

С другой стороны, народ должен очиститься от этой европейской и американской заразы, которая поразила наше общество еще в начале 90-х годов. И джинсы у них самые лучшие, и машины у них самые лучшие, и страна у них самая лучшая, и сами они самые лучшие – все у них самое лучшее, а у нас, как будто, хорошего ничего нет. Люди не понимали, каким образом они поклонились этому золотому тельцу. У нас тоже были свои ценности, даже не смотря на то, что это был Советский Союз. Помним, какими люди были тогда, и какими они стали после того, как приняли западную заразу. Если разобраться, что мы получили от этой Америки? Наркотики? Проституцию? Табак? Жука колорадского? Эта вся зараза идет оттуда. Я не скажу, что там нет хороших людей, и, наверно, святые люди там тоже сейчас есть, и они были и раньше. Но в целом, зачем нужно было идеализировать Запад, зачем принимать то мировоззрение, которое они нам преподносили.

У православных есть такое понимание (и история это подтверждает): «чем согрешаешь, тем и наказываешься». Когда Россия поклонилась Франции, в высшем обществе стали говорить только на французском, родного языка стыдились. Ну и что получили? Наполеона, который пришел в Москву? Следующая ситуация – когда возвеличили идеи Карла Маркса. Откуда они пришли? Оттуда пришло и наказание: немцы дали по зубам. Чем согрешили тем и наказаны. Сейчас та же ситуация, уже в отношении Америки. Говорили, как в Америке все хорошо – и вот, нынешние беды пришла к нам именно из Америки. Это она дает четкие указания европейцам по Украине, они сидят у ней под колпаком. Америка сказала: технику Варшавского договора направить на Донбасс и бомбить их. И они бомбят.

Поэтому нам, нашему русскому народу, и тем народам, которые рядом с нами, всем кто находится в составе РФ, нужно уважать свои ценности. У татар, армян, цыган есть свои национальные традиции. Они их чтут и придерживаются их. У нас, у русских, они во многом забыты, и их нужно обязательно возрождать. Таким образом, здесь и гармония, и устои семьи, а потом и общества. А что в Америке? Какая-то одноликая серая масса, полуголая обкуренная толпа – самое настоящее общество потребления (кто сколько заработал, кто на какой машине ездит, кто как оттянулся).

Когда распался Советский Союз, я пришел на выборы, и чуть не подрался. Меня «под белые руки» вывели. Я говорил: «Вы что творите?». А мне доказывали: «Вот в Москве петух столько стоит на базаре, зачем он нам такой дорогой, зачем нужна нам эта Москва?». «А вы что, за курицу, за петуха продаете Россию?». Но таких людей, которые за разъединение, действительно было мало. Я уверен, что это была подтасовка, таких людей просто закидывали на избирательные участки. В основном народ был против, народ прекрасно понимал, что нельзя разваливать страну. Нас подманивали пряником, чтобы мы разделились. А  следующий этап – границы. Так это и произошло. Для меня, как для человека православного, и просто как для гражданина, когда говорят отдельно Россия и Украина, я  до сих пор не смирился и не смирюсь никогда. Я до сих пор живу в Советском Союзе, и для меня единая Россия останется на веки. Потому что мой дед во время Великой Отечественной войны дошел до Берлина. Он воевал в десанте, вся грудь в орденах, пришел контуженым. Дед мой с Курской области, и когда я приезжал к нему, то не мог понять, где моя Родина тут или там, на Донбассе. Когда на таможне создается очередь в два, три часа или даже двое суток, я понимаю, что настраивают людей друг против друга. Нельзя этого делать.

Мой позывной Маккавей. Почему? Города маленькие, там еще власть оставалась киевская, поэтому люди брали себе позывные. Назовешь себя по фамилии, завтра же придут и арестуют, а например, Маккавей, кто его знает? Я не брал себе этот позывной специально, не мог его придумать, но вот проходит время, мне звонит знакомый из Москвы и говорит, что посоветовался с отцами, монахами и решили назвать меня Маккавеем.

Свое будущее каким вижу?

Хотелось бы закончить эту войну и стать монахом.