Герои наших дней [553] |
Тихие подвижники [131] |
Святые наших дней [5] |
Судьбы [39] |
Острова Руси [13] |
Люди искусства и науки [84] |
Рыкова Валентина Ивановна – гражданка Франции, живет в Швейцарии в Женеве, родилась в 1913 году в России, в семье морского офицера. Детство, юность и вся ее последующая жизнь прошли под знаком грандиозных событий, потрясавших Европу. «Родилась я в Петербурге, - начала свои воспоминания Валентина Ивановна. - Когда началась революция (февральская – авт.), то мы с мамой жили в Гельсингфорсе (шведское название города Хельсинки, столицы Финляндии – авт.). Отец – моряк». В ту пору её отец, Иван Сергеевич Рыков, проходил службу в Севастополе, где, благодаря действующему флоту и непререкаемому авторитету его командующего адмирала А.В.Колчака, сохранялась ещё относительно спокойная обстановка, в отличие от Гельсингфорса – главной базы Балтийского флота, в котором уголовно-революционные банды уже вовсю грабили квартиры офицеров и даже убивали офицеров. Мама Валентины Ивановны приняла трудновыполнимое, но казавшееся ей тогда единственно возможным, решение – ехать с дочерью к мужу, в Севастополь. «Никуда нельзя было проехать, разрешения только для иностранцев и дипломатов, - продолжила рассказ Валентина Ивановна. - И мама моя, молодая совсем, была героем: она думала как уехать и вспомнила, что в Киеве родилась... вот мы и получили паспорт украинский… В поезд попали, и тут нас тоже спасла совершенно неожиданная вещь, случай. Мама взяла с собой маленький такой чемоданчик, набросала туда всего разного, и мы сели в поезд. И там, в поезде, другие пассажиры были, дрожали все - как доехать. И должен был быть досмотр. Сначала пришел комиссар, приказал: «Открывайте чемоданы, показывайте - будет досмотр». Смотрит на мамин чемодан - тот внизу стоял открытый - бросается на него, достает игрушку и говорит: «Откуда это у вас? Я такие делал, когда на стажировке жил в Женеве». Игрушка - маленькая собачка. Он пришел в восторг, все начали с ним болтать, и он стал рассказывать. Оказывается, его посылали в своё время учиться в Женеву, и он такие игрушки делал. И когда пришли проверяющие, он сказал: «Всё, я этих уже проверил». И мы, таким образом, доехали». В далёком 1920 году, маленькая Валя отбывала из Южной бухты вместе с родителями на крейсере «Генерал Корнилов», где служил её отец, - корабли Императорского Черноморского флота покидали Севастополь, уходя в неизвестность. Этот эпизод описан в статье «Бизерта: гибель эскадры» В.Щедрина: «По прибытии в Константинополь в соответствии с количеством и составом Черноморский флот приказом командующего флотом был переименован в Русскую эскадру. В списках 4-го отряда эскадры командиром ледокола «Илья Муромец» значился капитан 2 ранга И.С.Рыков. Турция согласилась принять только сухопутные войска и гражданское население, которое разместили в лагерях Гелиполи и Лемноса. Русскую эскадру, по договоренности, взяла под покровительство Франция – «залогом» в обеспечение расходов, связанных с приемом беженцев из Крыма, стал русский военный и торговый флот. Часть кораблей была направлена в Тунис (Северная Африка), находившийся под французским протекторатом. Туда, на рейд Бизерты, с декабря 1920г. по февраль 1921 г. пришли 33 корабля: новейший линкор «Генерал Алексеев», броненосец «Георгий Победоносец», крейсер «Генерал Корнилов» и вспомогательный крейсер «Алмаз», 6 эсминцев типа «Новик» («Пылкий», «Беспокойный», «Дерзкий», «Гневный», «Поспешный», «Цериго») и 4 эсминца более старых типов, четыре подводные лодки, 2 канонерские лодки, посыльное судно, тральщик, ледоколы, транспорты, плавучая мастерская «Кронштадт», база подводных лодок «Добыча», а также корпус недостроенного танкера «Баку». Последним командующим этой эскадры стал контр-адмирал М.А.Беренс. Так в Бизерте появилась русская колония – около 6 тысяч человек – «маленький православный островок в мусульманском мире». Эскадре оставалось жить 4 года, но об этом ещё никто не знал. Верные присяге русские моряки продолжали нести вахту и каждое утро на кораблях, готовых вернуться обратно в Россию, поднимали Андреевский флаг. Обустраивали быт: на крейсере «Генерал Корнилов» организовали Морской корпус для гардемаринов (вывезен из Севастополя, где был открыт 11 июля 1919 года в бухте Голландия), на линкоре «Георгий Победоносец» - православную церковь и школу для девочек, там же разместили семьи офицеров эскадры. «Из-за этого «Георгий Победоносец» называли «бабоносец», - с улыбкой вспоминает В.И.Рыкова, - потому что все жены офицеров жили там». 28 октября 1924 года Франция официально признала Советский Союз. Русская эскадра оказалась вне закона. 29 октября в 17 часов 25 минут на кораблях были спущены Андреевские флаги. На палубе «Георгия Победоносца» во время спуска флага и гюйса вместе со взрослыми стояли дети. «Моряки стояли, честь отдавали, и мы рядом, плакали сильно. Было такое чувство, будто что-то прерывается… Ужасное чувство», - рассказывает В.И.Рыкова. В декабре 1924 г. в Бизерту прибыла из СССР военно-морская техническая комиссия по осмотру русских кораблей, возглавляемая академиком А.Н.Крыловым. В комиссию входил военно-морской атташе Е.А. Беренс, командовавший в 1919-1920 г.г. морскими и речными вооруженными силами советской Республики, – родной брат контр-адмирала М.А. Беренса, командующего эскадрой в Бизерте. После революции братья оказались по разные стороны баррикад, и вот судьба дала им возможность встретиться. Но, верные обязательствам, данным французской и русской сторонам, братья так и не увиделись. Это была трагедия семьи Беренс. В составленный комиссией список вошли: линкор «Генерал Алексеев», шесть миноносцев и четыре подводные лодки. Однако переговоры о возвращении кораблей эскадры длились ещё шесть лет, пока в 1930 году остатки их, бывших некогда красой и гордостью флота, стали продавать и разбирать на металлолом. Крейсер «Генерал Корнилов» был разобран в 1933 году (это был тот самый «Очаков», с которого в 1905 году руководил Севастопольским революционным восстанием лейтенант Шмидт). Итальянским судовладельцам были проданы транспорт «Дон», тральщик «Китобой», ледокол «Всадник», буксир «Голланд», база подводных лодок «Добыча», мальтийцы купили посыльное судно «Якут», греки – ледокол «Форос». Морское министерство Франции приобрело огромную плавмастерскую «Кронштадт», которая была переименована в «Вулкан», и недостроенный танкер «Баку», ледокол «Илья Муромец» стал французским минным заградителем «Поллукс». Последним, в 1936 году, был разобран линкор «Генерал Алексеев». Моряки, сошедшие на берег, искали возможность устроиться на работу. При этом морским офицерам – высокообразованным людям, входившим в элиту российской императорской армии, - приём на французский флот был закрыт, а их женам предлагали места экономок, гувернанток или прислуги. Из воспоминаний А.В. Плотто, родившегося в 1920 году в Севастополе, прибывшего с родителями в Бизерту на линкоре «Георгий Победоносец» и более полувека собиравшего документы по истории русского флота: «Кладбище русских кораблей на французской военной базе, расположенной в Тунисе, - одно из самых печальных впечатлений моей жизни. Ребёнком я нередко доплывал до полузатонувших линкоров и крейсеров. Плавать туда было запрещено, поэтому это место особенно манило меня… Я был последним русским, кто поднимался на корабли русского флота, медленно погибающего в изгнании… От того, что городок этот был французским военным портом, русские моряки там были приняты очень хорошо. Конечно, все понимали, что русским приходится тяжело. Например, моя бабушка, бывшая севастопольская градоначальница, чтобы хоть как-то прокормить семью, нанималась штопать и гладить в чужие дома. Среди её клиентов был морской префект Бизерты. Она с утра приходила в его дом, в прачечную, там сидела, штопала, делала свою работу. Но если при этом в доме префекта случались званые обеды, она была почетным гостем за столом. Как бывшая жена вице-адмирала и бывшая градоначальница Севастополя». Одним из условий получения постоянной работы было принятие французского подданства. Многие стали уезжать в Европу, Америку, особенно когда бесплатный переезд предложило французское правительство. В так называемом «нансеновском паспорте», который выдавался беженцам по инициативе знаменитого полярника Фритьофа Нансена, было записано «Разрешён въезд во все страны мира, кроме России», но и он не давал права покидать пределы Туниса без специального разрешения. В 1925 году в Тунисе оставалось около 700 русских, 149 из них жили в Бизерте. Ни И.С.Рыков, ни А.С.Манштейн французское гражданство не приняли, «сохраняя в душе свою гражданскую причастность к России». Оставшиеся в Бизерте русские моряки решили в память об эскадре выстроить церковь и создали с этой целью оргкомитет в составе контр-адмирала Беренса А. М. (председатель), адмирала Ворожейкина С. Н., капитана 1 ранга Гильдебранта Г. Ф., капитана 2 ранга Рыкова И. С. и старшего лейтенанта Манштейна А. С. В 1936 году было получено разрешение французских властей, а в 1937-1938 г.г. на пожертвования русских эмигрантов построен храм в древненовгородском стиле. Храм-памятник освятили в честь Благоверного Великого Князя Александра Невского. Фрески были выполнены самими прихожанами, на Царских вратах завеса – Андреевский флаг. В 1950 году была установлена мраморная доска с именами всех кораблей, пришедших из Крыма. Флаг последнего командующего эскадрой контр-адмирала М.А. Беренса сейчас хранится в Нью-Йорке в музее «Общества офицеров Российского Императорского флота в Америке». Андреевский флаг с крейсера «Генерал Корнилов» - последний военный стяг белой армии и флота - передал в Санкт-Петербургский Центральный военно-морской музей житель Афин Владислав Нелавицкий, отец которого служил на «Генерале Корнилове» лейтенантом и сохранил реликвию. В 1996 году, когда праздновали 300-летие Военно-Морского флота, из Севастополя в Бизерту привезли горсть земли, взятую у входа во Владимирский собор. В 1956 году Тунис обрёл независимость. Большинство русских, имевших французское подданство, вынуждено были переехать во Францию. Шли годы, русская колония становилась всё меньше и меньше. Среди 53 русских моряков, похороненных в тунисской земле, – С.И.Рыков (17.09.1883-10.02.1954) и А.С.Манштейн (22.06.1888-02.02.1964). Им, преданно любившим и до последних дней надеявшимся, так и не довелось увидеть Родину. Эту мечту осуществили их дочери. http://new-sebastopol.com/news/gizn/Valentina_Rykova__vozvraschenie_iz_izgnaniya Сегодня мы познакомим вас со старейшей, по нашим подсчетам, русской жительницей Швейцарии, вернувшей в Россию архив Андрея Белого.|
Nous vous présentons aujourd'hui la plus âgée habitante russe de Suisse, grâce à laquelle la Russie a pu retrouver l'archive du poète Andrei Bely. Валентина Ивановна Рыкова – фигура не публичная. Живет одна в женевской резиденции для пожилых людей, по ее собственным словам, мало кого знает в городе, где прошли более 50 лет. Ничем особым не знаменита, не прославлена. Почему же мы пришли с ней познакомиться сами и решили познакомить вас? Да потому, что за прожитый без малого век она стала свидетельницей событий, легших в основу нашей новейшей истории. «Война – это ужас, но гражданская война – это самый большой ужас, ведь убиваешь своих». Валентина Рыкова родилась в петербургском Морском госпитале 2 октября 1913 года, ее отец был морским офицером. Как бывает порой с прожившими долгую жизнь людьми, некоторые далекие события она помнит очень четко, а другие – не очень. Вместе с документами маме с четырехлетней дочкой досталось и место в заветном поезде – на нижней полке, в купе слева. С ними же ехал генерал, «о котором нельзя было говорить». Все ехали молча, ожидая остановки, прихода комиссара, досмотра. От этой поездки осталось ощущение причастности к заговору, к тайне. (©Nasha Gazeta.ch)
ама Валентины Ивановны, совсем тогда молодая, 23-летняя женщина, пошла работать наставницей в приют для беспризорников, которых было великое множество. «Мама применила к ним такой же подход, как и ко мне: многое спускала с рук, но за вранье и ябедничанье строго наказывала. Ребята к ней привязались, когда мы уезжали, все они плакали, а мы с мамой хотели взять их всех с собой». "Был вечер. Я стояла на берегу и смотрела, как горит Cевастополь. Это было похоже на театральные декорации. Вокруг царит страх. На всю жизнь осталось это ощущение – огонь, тьма, грохот, страх…" После года, прожитого в Польше, пути матери и дочери временно расходятся. Валентина возвращается в Париж, живет в пансионе и учится в Консерватории имени Рахманинова в классе Юлия Конюса, прежде ведшего в Московской консерватории класс скрипки (1893–1901), а затем работавшего концертмейстером первых скрипок в Большом театре (1906–1909). (Мы уже имели возможность рассказать об этом талантливом человеке в одной из ранних статей). А ее мама уезжает в немецкую часть Швейцарии. После провала на экзаменах («целый год ничего не делала») мама требует, чтобы дочь немедленно приехала к ней. (©Nasha Gazeta.ch)
Выйдя из самолета и услышав отовсюду русскую речь, увидев такие знакомые русские морды, я ахнула и подумала: «Да я же тут дома!» На все остальное мне было наплевать.
| |
| |
Просмотров: 605 | |