Книги [84] |
Проза [50] |
Лики Минувшего [22] |
Поэзия [13] |
Мемуары [50] |
Публицистика [14] |
Архив [6] |
Современники [22] |
Неугасимая лампада [1] |
Поиграла, как кошка с мышом, «народная власть» с мужиком. Сперва придавила и впилась когтями, затем отпустила вдруг, так что почти поверилось в счастливое спасение, а вслед прижала вновь, смертно уже… Что ж, низко кланяемся вам, товарищи-заботники, цельных пять лет позволили вспомнить, как жить по-человечьи! Как ни напакостил Ильич, а сообразил же, когда раззор в стране все масштабы превзошёл, что нельзя без хозяев, без самостоятельных, деятельных людей, без инициативы частной. Развязал руки, благословил учиться торговать и обогащаться. Мужику русскому учиться нечему было – дай только волю да не мешайся под ногами! Снова расцвела деревня, как перед войной: заколосились прежде заброшенные поля, наросли новые дома да амбары, завертелись весело мельницы… Снова возродилась загубленная комбедами кустарная промышленность. Да и сам народ принарядился, ободрился. |
Серые существа, похожие на людей, с кувалдами и ломами, они стекаются дружными колоннами с разных сторон. Они оживлены и радостны, они предвкушают торжественный миг. И новогодний мороз нисколько не остужает их задора… Что нужно им? Зачем стекаются они сюда? Прежде стекались в эти дни ко вратам древней обители богомольцы. На Рождество столь много бывало их, что полным-полны стояли древние храмы, и от этого особенно торжественной становилась служба. В погожие летние дни также стекались горожане на живописный москварецкий берег – гуляли под сенью величавых стен. Но нынешние пришельцы нисколько не походили на прежних людей, будто другого племени были они, племени, ещё не достигшего высоты эволюции, замершего на полпути. У прежних людей никогда не бывало таких огрубелых, словно высеченных наспех из камня лиц, таких пугающе пустых глаз, таких тяжёлых взглядов… Зачем же пришли они? Для чего понадвинулись стаей, ощетинившись ломами и лопатами? На какого неведомого врага вооружились? Замер монастырь, не понимая, что же творит людской муравейник у его гордых башен, у неприступных стен, переживших на своём веку войны и разрухи, пожары и бедствия. Замер, не веря надвигающейся грозе. |
Если бы Лермонтов не написал ничего, кроме стихотворения «На смерть поэта», то он все равно бы остался одним из лучших русских поэтов, но были еще десятки не менее высокохудожественных и правдивых и до сих пор непревзойденных в своем роде шедевров. Велик гений Лермонтова и никому не удастся исказить его. А исказить пытались даже это знаменитое «На смерть поэта»!? Помните строчку, где говорится «свободы гения и славы палачи». Так вот до сих пор слова «свободы», «гения» и «славы» печатают с большой буквы! Мол, речь идет вообще о Свободе, Гении и Славе, но никак не о палачах свободы гения Пушкина и его славы?! Ловко, не правда ли?! Кто там будет разбираться со всем этим, когда многие оболванены новостями, шокирующей или пустой информацией… |
...выпущенный московским издательством «Традиция» роман
Елены Семеновой «Честь-никому!» является не просто прорывом, но поистине
знаковым событием в современной российской художественной прозе. |
Несколько лет назад мне впервые привелось посмотреть документальный фильм «Окно», одним из авторов которого был Андрей Можаев. Смотрела неотрывно, всецело погрузившись в атмосферу этой ленты, словно завороженная ею. Казалось, что грани между происходящим на экране и окружающим нет. Так, глядя за окно, часто забывается о прозрачной, невидимой перегородке, отделяющей нас от видимого. Таким окном и был одноимённый фильм. Окном в мир подлинной русской интеллигенции рубежа ХХ-ХХI веков, эпохи межвременья. |
|