Возвращаясь в своих воспоминаниях к тому времени, Кира Александровна не
удивляется. В ней все живет та упорная шестнадцатилетняя девушка,
решившая воевать за Отечество. Моему же удивлению нет предела. Уйти на
фронт, мечтая о подвигах и славе, великой жертве ради Родины — это
полдела. Остаться на фронте, воевать — это героизм. Вы только подумайте:
вольноопределяющийся Николай Попов по прибытии в действующую армию был
зачислен вначале в конную, а затем в пешую разведку 88-го Петровского
полка. То, что Колька — это Кира, не подозревал, конечно, никто, поэтому
никаких привилегий, обычно существующих для женщин, не было. Колька
писал письма, писал прошения и просьбы — солдаты в основном были
неграмотные. Колька чаще других ходил в разведку — жаль было
сорокалетних, которых дома ждали ребятишки мал мала меньше. Колька
просил родных и близких присылать в посылках исключительно конверты,
бумагу, чернила, папиросы и махорку. Все это шло друзьям-разведчикам.
Конфет хотелось, но было стыдно и... опасно: увидев разноцветные
обертки, солдаты могли пошутить над девчачьими замашками Кольки.
«Никаких конфет!» — шли домой депеши, строго засекреченные, подписанные
«Ваш сын Николай Попов». И тем временем, как в Вильно родители и
родственники со слезами на глазах собирали посылки, «сын» привыкал к
военной жизни. Спал под открытым небом, положа голову на бревно. Ел
только щи и кашу. Мылся в бане исключительно редко, по ночам, пугаясь
каждого шороха. Заставлял себя оставаться на поле боя в первые дни.
Глаза закрывались от ужаса — рядом смерть, кровь, пули, снаряды, вой и
грохот, а романтические грезы уже давно ушли в никуда. Бежать? Такая
мысль появлялась часто. И все-таки, сила воли победила. Колька продолжал
воевать.