тот признаёт лишь обложку книги о нравственности…

(Св. Николай Сербский)

Конечно, неверно было бы с нашей стороны винить во всех бедах государство. Ведь всякое общество состоит из отдельных членов, определяющих, в конечном итоге моральный климат в этом обществе. В России, к сожалению, прогрессирует такая грозная болезнь, как равнодушие, наплевательское отношение друг к другу, разобщённость. «Человек человеку волк» - мораль, которая стала у многих в ходу. А главный принцип, по которому живёт большинство из нас: «Моя хата с краю – ничего не знаю!»  Достоевский писал в своём «Дневнике»: «Не единичным злодеяниям того или иного индивидуума надо ужасаться, но привычке нашей к ним…» То-то, что привычке! За последние годы мы привыкли к разгулу криминала, привыкли к ежедневным сводкам, от которых в былые времена у нормального человека волосы встали бы дыбом, привыкли к крови и насилию, мало уже отличая кровь силиконовую из бесчисленных кинофильмов от настоящей, показываемой в «Новостях». Нас уже ничего не ужасает и не удивляет. Более того, случись где несчастье, вокруг места происшествия собирается толпа зевак, одержимая нездоровым любопытством – чужое горе всегда интересно. И, если сосед стал жертвой преступления, это зачастую лишь повод, чтобы обзвонить знакомых и притворно повздыхать о его участи. Такова защитная реакция психики от слишком большого количества травмирующей информации. Люди прячутся в своеобразный панцирь, но проблема остаётся и лишь увеличивается. Став свидетелями преступления, большинство из нас пройдут мимо, справедливо опасаясь, что и нам «достаться» может. А, случись что-то с нами, ведь и нам точно так же никто не придёт на выручку. Крикните «караул!» - никто не придёт на помощь, но даже и разбегутся, и попрячутся за своими железными дверьми. Совершая дурной поступок, многие оправдывают себя: «Все так делают!» Но следует помнить, что подлость общества никогда не оправдывает подлости отдельного его члена. К сожалению, в российском обществе всё более распространяется явление, которое можно назвать «дефицитом совести». И в это – одна из главных опасностей на сегодняшний день.

Законы, даже самые лучшие, всё равно не могут быть панацеей, ибо в жизни слишком много нюансов, которых невозможно предусмотреть в них. Есть непреложная истина – не укради. Но представьте, если отец больного ребёнка, не имея средств к существованию, ограбит своего более богатого соседа, - прав ли он будет? Или же другой случай: «отморозок» убивает ребёнка, правоохранительные органы по каким-то причинам отпускают его на свободу, тогда отец жертвы вершит самосуд (примерная история «Ворошиловского стрелка») – прав ли он? По закону этот человек преступник, и его осудят. А по справедливости? Что оставалось ему, если закон отказался покарать убийцу? Таких случаев немало. И выходит, что справедливость может отказаться вне закона, а закон несправедливым. Истина – одна, но правда у каждого своя.

Наивысшей формой правосознания считается такая, когда субъект относительно бессознательно, на основе сформировавшихся у него навыков, умений, установок, потребностей выполняет, не задумываясь, в любой, даже самой сложной и кажущейся безвыходной ситуации, правовые предписания, например, не совершает преступления, административного правонарушения.

Между тем, говоря об особенностях российского правосознания, следует помнить, что в России, в широкой массе не существовало той правовой культуры, которая столетиями формировалась в западных странах, где все отношения между субъектами были строго регламентированы посредством различных договоров. В России главным, а часто единственным мерилом была совесть. Вспомним, например, русских купцов. С них, по крайней мере, до 19-го века и в голову не приходило никому брать расписки, потому что «слово купеческое» уже являлось нерушимой гарантией. То же и в других слоях населения, в независимости от положения и материального благополучия. Не зря писал И. Крылов:

В ком есть и совесть, и закон,

Тот не украдет, не обманет,

В какой бы нужде ни был он;

А вору дай хоть миллион –

Он воровать не перестанет.

В то время, как в «развитых» странах люди всё закрепляли на бумаге, не доверяя друг другу, русские люди верили друг другу на слово. Потому что существовал куда более значимый институт, чем право, регламентирующее лишь внешнюю сторону отношений. Институт этот – Совесть. Внутренний закон. Живя по нему, человек не совершал преступления не потому, что не имел возможности, но потому что не хотел того, боялся поступить «не по совести» и навлечь на себя гнев Божий. Вот, она – наивысшая форма правосознания! Совесть ей имя! И эта форма искони была на Руси до тех пор, пока не погнались мы за Европой и, напялив платье её, перенеся на родную землю многие её достижения, в то же время неосмотрительно перенесли то, что нельзя было переносить ни в коем случае, то, что разрушило тот внутренний закон, который был у нас. В Российскую Империю хлынули дельцы иной веры, а часто и вовсе без оной. Их мораль была: оправдано всё, что выгодно. Столкнувшись с такими жёсткими конкурентами, приходилось перенимать правила их игры. Тогда-то в России появились ростовщики, которые вскорости приобрели весьма большое влияние на всё происходящее в Империи. Совесть была забыта – оставались законы. Поэтому с середины 19-го века в России развивается правовая система, надо сказать, очень демократичная. Вводятся суды присяжных, судебные заседания проходят открыто, обвиняемых защищают адвокаты, стяжающие себе славу на громких делах. Приговоры так же весьма гуманны, если не сказать больше. Нередко преступников выпускают из зала суда. Так присяжными была оправдана террористка Вера Засулич. Но отчего-то, несмотря на демократичные законы, преступность лишь возрастала, и характерно, что многие тяжкие преступления совершали представители образованного сословия. А дело всё в том, что эта часть российского общества была духовно тяжело больна, и болезнь её медленно просачивалась и в народ, ещё сохранявший в себе прежний внутренний закон. Этот духовный недуг прогрессировал все последние годы существования Российской Империи, затем развивался весь 20-й век и грозит достигнуть своего апогея в веке 21-м…                    

  У Святителя Николая Сербского в «Мыслях о добре и зле» есть статья под названием «Пять импульсов», кою мы приведём, поскольку в ней изумительно прописан процесс разрушения человека:

«Существует пять основных импульсов, которые управляют людьми в их делах:

1. Личная корысть и собственное удовольствие.
2. Родственные или кровные узы.
3. Законы сообщества.
4. Совесть
5. Ощущение присутствия живого Бога 

Первые три импульса имеются и у животных, предпоследний – у многих людей, а последний у некоторых людей.

Если выражаться военным языком, то:

5-й импульс – это передовая линия борьбы, сдав которую, человек отступает и занимает вторую линию (соответственно, 4-й импульс), сдав которую, отступает и занимает 3-ю линию (соответственно, 3-й импульс), а когда не может удержать её отступает на 4-ю линию (соответственно, второй импульс), когда же потеряет и 4-ю, отступает и занимает 5-ю линию (соответственно, первый импульс).

Так происходит разложение человека, разложение и гибель. Говорим: и гибель, потому что человек может потерять и последнюю линию борьбы (соответственно, первый импульс), а тогда ему не остаётся ничего, кроме тупого безразличия по отношению ко всему, кроме отчаяния и – самоубийства».

Когда-то давно русский народ жил, руководствуясь, преимущественно, 4-м и 5-м импульсами. Однако, за последние три века он оставил их и сегодня, докатившись до животного уровня (2-й и 3-й импульсы), мы рискуем отступить на последнюю, 5-ю линию, ту линию, модель которой старательно навязывают нам, за которой – небытие. Иные и пришли уже к ней. Но есть же и те, кто, несмотря ни на что, удерживается на 2-й линии! Есть и праведники. Именно ими «передовыми отрядами», стойко стоящими на своих рубежах удерживается всё общество от окончательного распада, падения в бездну.