Эксперты на службе у русофобов

Подключение к русофобским политическим процессам так называемого «экспертного сообщества» и ученых, сделавших себя имя на разрушении основ российской общественной жизни, на лжи и клевете в отношении русского народа и русских общественных активистов, тяжело сказываются на положении нашей страны. В особенности опасными являются псевдонаучные догмы, привносимые русофобами в политику и законодательство, распространяемые в качестве суждений для широкого применения.

Одним из носителей и организаторов экспертной русофобии является Валерий Тишков, Директор Института этнологии и антропологии РАН, член Общественной Палаты РФ, получивший также академическое звание за многолетний труд придворного ученого и многочисленные русофобские экспертизы, поступавшие в судебные органы из его института.

В принципе отрицая материальную природу этносов и наций, Тишков стал удобным для власти идеологом, который выступает как против национализма малых народов, так и против национализма русских. Взамен им придумывается некая новая форма национализма, рассчитанная на «россиян» и отождествляющая понятия «население» и «нация». Им предлагается бюрократическая концепция «россиянства» как «гражданского национализма», который противопоставляется «этническому национализму». Первый, якобы, всегда объединяет народы, второй – разъединяет и противопоставляет народы («Профиль» №24(579) от 23.06.2008, http://www.profile.ru/items/?item=26463 ).

 
Столпы экспертной русофобии Валерий Тишков и Виктор Шнирельман

Тишков исключает из истории русский народ, подменяя его «россиянами». Совершенно верно утверждая, что «легитимность государству придает население, осознающее себя единым народом и обладающее приверженностью к своему государству», Тишков на место единого русского народа подставляет «россиян» - понятие, якобы историческое. Между тем, из словарей даже ХХ века хорошо известно, что в дореволюционной России слово «россиянин»  означало: «то же, что и русский».  Но употреблялось значительно реже как слово искусственное, лишнее.

Совершенно верно утверждая, что дореволюционная Россия была национальным государством (во власти было представление о национальной территории, национальных интересах и национальной экономике), Тишков подменяет русскую нацию придуманной «россиянской», олицетворяемой многоэтничным и многоконфессиональным образованным слоем, который, якобы, приписывал себя к российскому народу.

Это антинаучная и русофобская ложь. Российская Империя была национальным государством русского народа, а ее ведущий слой состоял почти сплошь из русских людей, среди которых русскими считали себя и те, кто знал о том, что среди его предков были  нерусские.

Все теоретические построения Тишкова предназначены только для одного: чтобы русских националистов обвинить в «возбуждении розни» (разъединении) и обосновать произвол безнациональной бюрократии («россиян»): «В России же существует реальная общность россиян на основе исторических и социальных ценностей, патриотизма, культуры и языка».

Не случайно Тишков, лично способствовавший продолжению русофобских традиций советской эпохи в современной России, прославляет эту эпоху за сохранение и развитие малых культуры и консолидации «советского народа». На смену русофобии советской бюрократии пришла постсоветская русофобия. Современным бюркратам вслед за Тишковым выгодно утверждать второстепенность каких-либо родовых связей в народе: «связь с государством и признание российскости являются более важными по сравнению с этнической принадлежностью». Это говорится не в адрес этнических меньшинств, а в адрес русского большинства. Именно ему предлагается избавиться от собственного родового имени и отказаться от понятия «русская нация» в пользу понятия «российская нация». Потому что, якобы, «возвратить дореволюционное, широкое понимание русских как всех, кто таковыми себя считает, реализовать невозможно». Тем более, что  «престижность русскости и статус русских» бюрократии удобно повышать за счет «утверждения двойной идентичности» или даже «множественной идентичности».

Оправдать это надругательство над национальным самосознанием можно только заботой о лицах со смешанной идентичностью, которые чаще встречаются среди потомков от смешанных браков. Но в большинстве своем смешанные браки в России - это браки близкородственных народов, а браки, в которых произошло "смешение кровей" составляют менее 2% от общего числа браков. Среди этой малой доли муки "двойной идентичности" испытывает совсем незначительная часть. Тишков же представляет дело так, будто вся Россия (никак не меньше трети, по Тишкову) озабочена своей идентичностью, и не может определиться, кто и какому народу принадлжит. 

В сокращении численности русских Тишков не видит ничего тревожного: «Разговоры об «этноциде», якобы имевшем место в 1990-х годах, оказались несостоятельными. Перепись показала безосновательность страхов о катастрофическом сокращении численности русских. Накануне переписи СМИ публиковали прогнозы, согласно которым численность русских упала на 15–19 миллионов человек, т.е. чуть ли не на 15% по сравнению с последней советской переписью. Сокращение действительно имело место, но на гораздо меньшую величину: на 3,3%, а доля в составе населения страны – на 1,7%» http://www.newizv.ru/print/62360 .

Приведенные Тишковым цифры ложны. Подобные «данные», преподносимые от имени науки, в течение многих лет дезинформировали граждан и власть.

Опорой для русофобов среди ученых стал в 2008 ближайший соратник Тишкова – Виктор Шнирельман.

Еще в 2002 году в статье  «"Светлые арийцы” и "посланцы темных сил” (заметки об особенностях современной антисемитской и расистской пропаганды)» Шнирельман наставлял экспертов русофобов:

 «При подготовке судебных дел по обвинению в антисемитской пропаганде перед экспертами обычно ставят вопросы о том, содержатся ли в рассматриваемых материалах высказывания, которые именуются антисемитскими. Между тем, постановка вопроса в такой форме должна быть признана некорректной, так как современный антисемитизм охватывает гораздо более широкий круг приёмов и не сводится к одним лишь "высказываниям”.
Ведь, как доказано специалистами, те, кто разжигают национальную рознь, стремятся воздействовать прежде всего на эмоции публики и прибегают для этого к весьма широкому арсеналу средств. Кроме того, многие современные антисемиты стараются быть достаточно осторожными, чтобы избежать привлечения к суду за антисемитизм.
Они пытаются избегать откровенных антисемитских высказываний и заменяют их средствами наглядной агитации (схемами, карикатурами), а также эвфемизмами, метафорами, отсылками к известным мифам, которые они сами и сочиняют, упоминанием ключевых терминов, связанных с этими мифами, перечислением еврейских имён и фамилий в достаточно сомнительных контекстах и т.д.»

При формировании принципов русофобской «экспертизы» Шнирельман пользуется собственными докладными записками еще 70-х годов, чем демонстрирует глубокую укорененность русофобии в недрах коммунистического режима. Чтобы экспертам-русофобам проще было «работать с текстами», им предлагается набор терминов-маркеров, «одно лишь упоминание которых оживляет в памяти заинтересованного читателя всю концепцию в целом».

Следующий труд Шнирельмана «Расизм без злого умысла», 2003 год. Опубликован под эгидой МБПЧ, тогда еще носившего «подзаголовок» - "комитетов в защиту евреев в бывшем СССР".

Любое утверждение о нетождественности между людьми, любая мысль о связи физического облика человека с духовным миром объявляется расизмом. Особенно раздражает русофоба литературный образ «мужчины-воина, белого человека - первопроходца, который преодолевает необычайно тяжелые условия, борется не только с дикой природой, но и с "дикими людьми", несет им прогресс, а вовсе не закабаление». Расистской названа теория архетипов Карга Густава Юнга Русские определены как «продукт невероятного смешения».

2005 год , «Очерки современного расизма». Длинные выдержки из учебников, популярное объяснение основ биологии. И все ради того, чтобы доказать, что в России есть расизм. Дискуссионные вопросы и гипотезы представляются как современные достижения науки. Между делом Лев Гумилева возведен в ранг основоположника российского «научного расизма». В расисты зачислен Освальд Шпенглер.

В октябре 2007 Шнирельман публикует статью «Цепной пес расы: диванная расология как защитница "белого человека”», которая посвящена творчеству современного русского расолога Владимира Авдеева.

По заказу МБПЧ проводится целое расследование и сопоставление цитат и идей, которые, якобы, Авдеев исказил. За искажение выдан сокращенный пересказ идей тех или иных авторов и авторская интерпретация этих идей.

В том же году Шнирельман стремился заблокировать выход в свет фундаментальной монографии Елены и Олега Балановских «Русский генофонд на Русской равнине», затормозив ее издание почти на год. При этом использовался не только вес Института этнологии и антропологии, но и прямое запугивание и клевету на рецензентов. Шнирельман склонял авторов вообще отказаться от понятия «русский народ».

Шнирельману предпочитает возбуждать общественные настроения вокруг проблемы расизма, обращая внимание на «деятельность людей, заражённых шовинистическими, расистскими настроениями, так называемых скинхедов». «У нас под такими лозунгами выступают многие партии и политики, которые заседают в Думе». «Они открыто не поддерживают скинхедов, но если вы сравните идеологемы, то различия между ними небольшие». «Так как имена идеологов движения известны, то у власти просто не хватает политической воли остановить националистов» (Интервью от  19 февраля 2008 для NewTimes.ru).

В 2008 году коллеги Шнирельмана из Института этнологии и антропологии выполняют задачу по оправданию «антирасистской» деятельности МБПЧ и публикуют сборник пересыпанных  грубой руганью статей «Критика расизма в современной России и научный взгляд на проблему этнокультурного разнообразия».

За основу авторы сборника берут определение расизма, сфабрикованное Шнирельманом: Якобы, «классический расизм» опирается на три утверждения: 1. резкое генетическое отличие рас; 2. умственное превосходство «белых» относительно других людей; 3. необходимость соблюдения чистоты белой расы и предотвращения межрасовых браков.

Если принять это определение, то расистами надо будет объявить практически всех, кто не стесняется открыто говорить о результатах антропологических и генетических исследований.

В духе псевдонаучных фантазий Шнирельман утверждает, что а) попытки классифицировать антропологические типы по внешним признакам субъективны и спорны, б) географическая классификация на европеоидную, африканскую (негроидную), монголоидную расы неудовлетворительна, в) «рас нет, а есть только клинальная изменчивость», г) антропологические типы плавно перетекают друг в друга, д) способности людей создавать и развивать свою материальную и духовную культуру не зависят от антропологических изменений. Все эти утверждения кардинально расходятся с данными современной науки. Зато они приходятся по душе русофобам, которые подводят под свою ненависть к русским людям «научную базу».

Русофобы со стажем то и дело получают в СМИ возможность пропагандировать свои антирусские идеи. Так, Борис Дубин, «специалист по социологии чтения» своеобразно поставил задачу книготорговле:

«К примеру, когда я прихожу в обычный немецкий книжный магазин, я вижу там из 10 книг на прилавке 4 — 6 с турецкими, албанскими, греческими, румынскими фамилиями авторов. Это романы на немецком языке, где главные герои — люди, живущие в Германии, но не являющиеся этническими немцами. Я могу пойти в другой магазин и увижу там турецкую литературу на турецком языке. Я включаю телевизор и вижу две программы на турецком, одну на греческом, албанском, испанском языках и так далее. То есть, возвращаясь к России, татарская литература, конечно, есть. Но в Казани, а как общая проблема для России она не существует». http://www.novayagazeta.ru/data/2008/63/14.html

Можно понять, что социолог хочет, чтобы книжные магазины русских были забиты иноязычной литературой, совершенно для них не нужной, а телеканалы транслировали для русского телезрителя передачи не на русском языке. Русские, по мысли социолога, должны стать полиглотами в угоду извращенным понятиям о «толерантности» к другим народам.

Теоретическая русофобия активно применяется на практике. Прежде всего, в экспертных заключениях для проведения судебных процессов.

Особенно интересна экспертиза главного эксперта отдела специальных экспертиз ЭКЦ ГУВД по Краснодарскому краю подполковника милиции Федяеву С.М., в котором раскрывается методология фальсификации лингвистических экспертиз.

Если в прочих подобных экспертизах фальсификация не обосновывается, то в данном частном случае имеется претензия на прецедент, предназначенный к тиражированию экспертами-русофобами.

Экспертиза не имеет логической связи с материалами, которым она посвящена – раду книг, видеоматериалов и периодическому изданию «Ведическая культура». В ней отсутствует лингвистический анализ конкретных фраз из всех представленных на экспертизу изданий, которые представлены в экспертизе как единое произведение, как бы принадлежащее одному автору. «Анализу» подвергнуты лишь несколько фраз из двух статей – вырванные из контекста и не изученные и не интерпретированные автором экспертизы.

Взамен изучению текстов, в экспертизе дается обширная  «теоретическая основа», из которой, помимо всякой связи с конкретными текстами делаются далеко идущие выводы. Вместо применения методов своей науки, эксперт-филолог вторгается в иные научные дисциплины, в которых он не имеет никакой квалификации. Филолог берет на себя смелость вскрывать «смыслы», фактически навязывая их своими произвольными трактовками, которые не следуют из каких-либо конкретных аналитических методик, а являются проявлением вкусовщины.

Широкое привлечение терминов в данной экспертизе представляет собой попытку скрыть полную алогичность экспертного заключения и отсутствие владения русским языком со стороны самого эксперта. Вряд ли можно считать обосновывающим хоть что-либо набор слов: «вид пропозициональной установки, модальность и аспектуальность пропози¬ции, её иллокутивная функция, характер эмоциональной оценки и тема-рематических отно¬шений».

Неспособность эксперта следовать нормам русского языка и выстраивать логически непротиворечивые цепочки утверждений оказывается удобной для репрессивных органов «полезной недееспособностью», которая используется с целью фальсификации экспертизы.

Привлечение автором экспертизы огромной библиографии без ссылок на конкретные теоретические аспекты своих домыслов, представляет собой попытку оформления фальшивки под псевдонаучный текст, в котором поверхностный взгляд следователя, прокурора или судьи должен уловить только форму и упустить полное отсутствие логики и действительно научных методов.

Как и во многих других случаях, в данной экспертизе имеются неуместные ссылки на словари Даля, Ушакова и Ожегова, которые плохо приложимы к анализируемым текстам, содержащим реалии современности, не известные авторам указанных словарей, включая трактовки понятий «рознь» и «вражда», «этничность» и «расовая принадлежность».

Попытка выделения из составных понятий их элементы выглядит пустым занятием, не имеющим никакого отношения к делу, а понятие «нация», которое в контексте экспертизы является основным и обязывающим эксперта привлечь соответствующую политологическую литературу, вообще отсутствует в экспертизе.

В качестве «теоретической основы» в экспертизе применяются совсем не теоретические источники, произвольно оперирующие иноязычными терминами. Так, в экспертизе приводится ссылка на сборник «Язык мой… Проблемы этнической и религиозной нетерпимости в российских СМИ» (Сост. А.М. Верховский. М: РРО «Центр панорама», 2002), где между делом применяется термин «язык вражды». Не удосужившись определить введенный термин, автор экспертизы зафиксировал сферу его применения: «Язык вражды в сфере межэтнических и межконфессиональных отношений проявляет себя, как правило, через использование коммуникатором лексических и иных средств, характер которых позволяет определить цели, интонации, интенции, содержащие признаки установок коммуникатора на оскорбление, унижение, угрозу, а также, подстрекательство к насилию, ненависти или дискриминации в отношении отдельных этносов, их частей или отдельных категории или групп граждан». Таким образом, стоит эксперту что-то назвать «языком вражды», и наличие экстремизма будет «доказано».

Также бездоказательно лингвист-подполковник ввел типологию «языка вражды», представив целый список того, что он намерен был найти и нашел в текстах, приписав им собственные выдуманные смыслы. Из всей этой антинаучной «классификации» стоит выделить следующие:

«5. Завуалированные призывы к насилию и дискриминации (пропаганда «позитив¬ных», исторических или современных, примеров насилия или дискриминации; вы¬ражения типа «хорошо бы сделать с теми-то то-то и то-то», «давно пора ...» и т.п.);
6. Создание негативного образа этнической или религиозной группы (сопряжено не с конкретными обвинениями, а скорее, передано тоном текста);
7. Оправдание исторических случаев насилия и дискриминации (выражения типа «после всего, что творили чеченцы, естественно, что…);
 8. Публикации и высказывания, подвергающие сомнению общепризнанные исторические факты насилия и дискриминации (например, масштабы Холокоста или утверждение, что «чеченцев выслали за то, что они перешли на сторону Гитлера»)
9. Упоминание названия этнической или религиозной группы в уничижительном контексте (как правило, встречается в заголовках);
10. Утверждение о неполноценности (недостаток культурности, интеллектуальных способностей, неспособность к созидательному труду) той или иной этнической или религиозной группы как таковой (идеи типа «азербайджанцы только на рынках работают», «казахи туповаты»);
11. Утверждения об исторических преступлениях той или иной этнической или религиозной группы как таковой (типа  «мусульмане всегда распространяли свою веру огнём и мечом» «поляки всегда злоумышляли против русских»);
12. Указание, с целью дискредитации, на связь этнических и религиозных групп с российскими и иностранными политическими и государственными структурами (турки-месхетинцы, как агенты влияния Турции, католики, как агентура Запада в целом);
13. Утверждения о криминальности той или иной этнической или религиозной группы (например, «цыгане – воры»);
14. Утверждения о моральных недостатках той или иной этнической или религиозной группы («евреи – корыстолюбивы», «цыгане – обманщики»);
15. Рассуждения о непропорциональном превосходстве той или иной этнической или религиозной группы в материальном достатке, представительстве во властных структурах, в прессе и т.д.);
16. Обвинение в негативном влиянии той или иной этнической или религиозной группы на общество, государство («размывание национальной идентичности», «инородцы превращают Москву в нерусский город»,  «мормоны подрывают нашу православную идентичность»
17. Упоминание этнической или религиозной группы или её представителей как таковых в унизительном или оскорбительном контексте (в том числе в уголовной хронике);
18. Призывы не допустить закрепления в регионе (районе, городе и т.д.) мигрантов, принадлежащих к той или иной этнический или религиозной группе (например протесты против строительства мечети в «православном городе»);
19. Цитирование явно ксенофобных высказываний и текстов без комментария опре¬деляющего размежевание между позицией интервьюируемого и позицией журна¬листа; аналогично - предоставление места в газете для явной националистической пропаганды без редакционного комментария или иной полемики)».

Фактически речь идет о развернутой программе дискриминации русского большинства  - его суждений о других народах, выраженных в научных и публицистических сочинениях, широко представленных в русской классической и мировой литературе.

Антинаучным, ничем не обоснованным, но «толерантным», выглядит в экспертизе обоснование понятия  «национальная принадлежность», которая отождествлена с «этничностью» и выведена за пределы объективных характеристик: мол, этничность «может быть определена только фактом его индивидуального самосознания. (…) Следовательно, любая постановка вопроса об этнической чистоте и чёткой этнической определённости неправомерна».

В данном обороте угадывается «школа» русофобии, исходящая от В.Тишкова, но никакой научной основы. А вывод лишен какой-либо связи и обоснования с исходной посылкой. Субъективизм, придуманный для понятий «нация» и «этнос» противоречиво оценивается с точки зрения эксперта, претендующего на объективизм. Таким образом, авторам текстов эксперт вменяет то, что сам произвольно вычитывает между строк.

Примером такого вменения является утверждение, что фраза «власть рабочих и крестьян – рабов и смердов»» уничижительно определяет социальные группы. Не владея богатством русского языка, эксперт начинает грезить: видеть в окружающем мире рабов и смердов, приписывая соответствующие социальные статусы давно ушедших социальных слоев современным «рабочим и крестьянам». И делает это вместо автора фразы, который мог подразумевать под ней все, что угодно.

Огромное количество утвердительных заявлений, сдобренных обвинительным пафосом, без ссылки на научные источники, в которых они доказываются, представляют собой скорее публицистический материал, не имеющий никакого отношения к науке. Сделанные из этого материала выводы носят очевидно репрессивный характер, направленный против русского большинства и служат насильственному навязыванию русскому большинству самоубийственной «толерантности»:

Считать призывом к возбуждению национальной и расовой вражды и розни следует: определение национальной или расовой группы в качестве враждебной, объяснение социальных и экономических бед деятельностью какой-либо национальной или расовой группы, ука¬зание на историческую враждебность между национальными и расовыми группами, припи¬сывание негативных качеств и аморальности национальным или расовым группам, - иными словами распространение материалов, которые приписывают национальной или расовой группе негативные и осуждаемые обществом свойства в качестве характерных.
    С научной точки зрения следует считать возбуждение межнациональной вражды или розни публичные высказывания или иные действия которые направлены на устранение или вытеснение отдельных лиц или групп лиц из социальной среды по причине принадлежности или непринадлежности данного лица или группы к национальной или расовой группе (по национальному или расовому признаку), а также, публичные высказывания или иные публичные действия, которые направлены на установление в обществе дискриминации граждан по национальному или расовому признаку.
   С научной точки зрения следует признать унижением национального или расового достоинства публичные высказывания или иные публичные действия, направленные на при¬писывание негативных и осуждаемых обществом свойств личности в качестве характерных для лиц определенной национальности или расы, а тем самым наносящим моральный ущерб представителям данной национальной или расовой группы. Такие действия могут выражать¬ся в распространении недостоверной или вырванной из исторического контекста информа¬ции, провозглашении неравноценности для общества субъектов по национальному или расо¬вому признаку оперировании исключительно негативным материалом относительно лиц од¬ной национальности или расы, порицании и осуждении ценностей, уважаемых представите¬лями определенной национальной группы, - иначе говоря, действия, ведущие к возбуждению национальной или расовой вражды или розни, вызывающие неприязнь, недоброжелательное отношение к представителям какой-либо национальной или расовой группы.

Таким образом, экспертом указано, что репрессированию подлежат а) любые негативные оценки национальных или расовых групп, б) попытки национальной или расовой группы оградить свою среду от внедрения инородных элементов (даже если это внедрение носит агрессивный и опасный для данной группы характер), в) любые попытки называть пороки своими именами, если они относятся к какой-либо национальной или расовой группе, любые попытки отразить неравноценность роли той или иной группы в истории, любые попытки защиты собственных национальных ценностей, если они касаются ценностей иных национальностей. Данные «теоретические изыски» в контексте российской ситуации становятся ничем иным, как программой государственной русофобии.

Тот факт, что «теоретическая русофобия» воплощается в практические действия, доказывается широким применением фальсифицированных экспертиз, направленных против русских людей.

5 декабря 2008 г. ДПНИ-Киров подало заявление в прокуратуру Октябрьского района г. Кирова по факту проявление надписи на фасаде дома по Октябрьскому проспекту, гласящей: «Смерть русским». 12 января 2009 года  вынесено постановление прокуратуры об отказе в возбуждении уголовного дела:
«Согласно проведенному лингвистическому исследованию надпись "Смерть руским" (надпись с одной «с» - Ред.) не является унижающей честь и достоинство, не выражена в неприличной форме. Ответить на вопрос "содержаться ли в данной надписи признаки возбуждения ненависти либо вражды, а также унижения достоинства человека либо группы лиц по признакам пола, расы, национальности, языка, происхождения, отношения к религии, а равно принадлежности к какой-либо социальной группе" невозможно из-за недостаточности словесного материала.
Принимая во внимание, что имеются достаточные данные, указывающие на отсутствие признаков преступления, предусмотренного ч.1 ст.282, и руководствуясь п.1, 2 ч.1 ст. 24, ст. 144, 145 и 148 УПК РФ., Постановляю: Отказать в возбуждении уголовного дела по сообщению о совершении преступления, предусмотренного ч.1 ст. 282 УК РФ, по основаниям п.1 ч.1 ст.24 УПК РФ - за отсутствием события указанного преступления».
Авторы лингвистической экспертизы – специалисты кафедры психологии Кировского педагогического университета, специализирующиеся на подобного рода «исследованиях». 
Русские правозащитники отметили, что аналогичные случаи нанесения надписей, угрожающих другим народам, вызывают совершенно другую реакцию правоохранительных органов. Так, в Саратове было возбуждено уголовное дело по статье 214 (вандализм) за нанесение на стене дома надписи «смерть жидам». После проведения «лингвистической экспертизы» оно было дополнено «русской» 282-1 статьей. По результатам следствия и суда последовал приговор автору надписи – 2 года лишения свободы условно.

Широкое распространение получила фальсификация судебных экспертиз. Согласно определению Конституционного Суда от 18 декабря 2003 г., общие положения Федерального закона от 31 мая 2001 года «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации», распространяются как на деятельность государственных судебных экспертов, так и на судебно-экспертную деятельность лиц, таковыми не являющимися. Согласно Ст. 13  данного закона, «определение уровня профессиональной подготовки экспертов и аттестация их на право самостоятельного производства судебной экспертизы осуществляются экспертно-квалификационными комиссиями в порядке, установленном нормативными правовыми актами соответствующих федеральных органов исполнительной власти. Уровень профессиональной подготовки экспертов подлежит пересмотру указанными комиссиями каждые пять лет».

Вопреки этому соответствующему ведомственному положению, следствие и суд не запрашивают подтверждения квалификации экспертов, проводящих судебно-лингвистическую экспертизу, которое должно быть оформлено в виде аттестата Министерства юстиции РФ на право самостоятельного производства судебной экспертизы. Суды отказывают в требовании предоставить такие документы. Подобные процессуальные нарушения приводят к тому, что уровень экспертизы остается крайне низок, а судебные решения, принятые с процессуальными нарушениями, выходят за пределы права.

Пример подобного случая связан с экспертизой листовки«против строительства мечети» организации «Русский клуб» (Нерюнгри, Якутия). Фальсифицированная экспертиза и нарушение прав граждан в суде привели к осуждению невиновных. Скрябина Н.П., выполнившая экспертизу, не числится в реестре экспертов, опубликованном на сайте Института повышения квалификации Российского Федерального Центра судебной экспертизы при Минюсте РФ (http://www.ipk-rfcse.ru/reestr/). Тому же эксперту незаконно была поручена экспертиза серии статей «Аллах над Якутией», размещенным на сайте http://uhhan.ru/, против владельца сайте Николаева И.Н. на основании ее «лингвистической экспертизы» возбуждено уголовное дело.

Аналогичным образом среди экспертов отсутствует Хлебникова Э.В. - выполнявшая экспертизу по листовкам «против привлечения на строительство ВСТО китайских гастарбайтеров» общественной организации «Русская Община» (двое осуждены, приговор обжалован в Верховный Суд Республики Саха-Якутия, вынесено предупреждение о недопустимости экстремистской деятельности главному редактору газеты «Просто Нюрка» Шаровариной Л.В.).
Центр лингвистической экспертизы документов общественной организации «ЯРАПРЯиЛ», не являющийся юридическим лицом (действует на основании положения), выступавший в ряде уголовных дел в статусе «экспертного учреждения», в перечне государственных судебно-экспертных учреждений: http://www.sudexpert.ru/organiz.htm также отсутствует.
На данном примере видно, что беззаконие в области судебных лингвистических экспертиз является системным и организованным не с целью борьбы с преступностью, а с целью организации политических репрессий.

В 2008 году экспертная русофобия получила широкое поприще – возможность анализировать и интерпретировать тексты в сети Интернет.  Фактически экспертиза стала объяснением, почему к тому или иному автору сетевых текстов можно применять репрессии. Примеры «лингвистических экспертиз» показывают, что они могут быть применены практически к каждому пользователю сети, кто пишет тексты на открытых ресурсах – на сетевых форумах и дневниках, в социальных сетях, на личных блогах. Даже при внешне профессионально добросовестных исследованиях сетевых текстов, которые предлагаются на экспертизу следователями и судьями, выводы таких экспертиз могут быть совершенно произвольны и приписывать авторам текстов качества виртуальных героев сетевых произведений.