Как и все академики, Сергей Михайлович летом в отпуск не ушел. Надо было подготовить обстоятельное и убедительное исследование, которое показало бы роль РАН в современной России, и избавило бы как представителей власти, так и самих ученых от многих иллюзий, которые царят в обществе.

Подготовленную совместно с коллегами по институту работу «Новая шоковая терапия и «Реформа РАН». Реалии российской науки» он представил на Общем собрании РАН. В монографии целостно и объемно были представлены роль и место науки в нашей жизни, говорилось о судьбе научных исследований в России, а также о поиске выхода из тупика. То, что мы в нем оказались, кажется, уже ни у кого сомнений нет.

Услышали ли мнение известного ученого «на самом верху»? Поначалу мне казалось, это обязательно произойдет, но к исследованию академика Рогова как, впрочем, и к другим рекомендациям, исходящим от РАН, не только не прислушались, но даже не познакомились с ними!

Я спросил Сергея Михайловича при встрече о реакции, что последовала после отправки его работы во все «инстанции». Он ответил коротко:

- Молчание. Им невыгодно это обсуждать…

Очень жаль, потому что нельзя принимать решения о судьбе науки и РАН, не зная и не понимая, что происходит с ними и вокруг них.

- Ваша общая оценка ситуации - какова она?

- Российская академия наук в прошлом веке не раз сталкивалась с огромными трудностями, но выстояла и обеспечила нашей стране задел на будущее. Несмотря на нищенское финансирование, РАН – наиболее эффективный сектор российской науки по такому показателю, как количество научных публикаций, не говоря уже про их качество. Но сегодня перед нами стоит реальная угроза окончательного уничтожения фундаментальной науки, как это произошло с прикладной наукой в России в 1990-е…

Предполагается создание супербюрократической модели управления российской фундаментальной наукой и ее финансирования. Чиновники получат неограниченное право учреждать, реорганизовывать и ликвидировать научные организации и назначать их руководителей. Будет уничтожена вековая традиция демократического самоуправления научного сообщества.

Предусматривается изменение роли самих научных институтов, превращение их в некую «поддерживающую платформу» для временных научных групп. Ключевым объектом финансирования в новой модели станет «научная лаборатория групп ученых» при существенном сокращении доли (менее 50 процентов) сметного финансирования организаций. Чиновничья псевдореформа приведет к ликвидации сложившейся научной инфраструктуры и разрушению имеющихся научных школ. Произойдет массовое сокращение научных организаций и увольнение ученых. Будут уничтожены и сообщества ученых по отраслям – отделения РАН, что приведет к фрагментации научного сообщества.

- Но как избавиться от учреждений и институтов, которые действительно работают плохо – разве таких у нас нет?

- На сей счет предлагается шедевр бюрократического мышления, который, похоже, и лег в основу законопроекта о реформе РАН.

«Создаваемая межведомственная комиссия наделяется правом определять минимальные значения показателей результативности для отнесения организаций к первому, второму и третьему классу по референтным группам». Первая категория – лидеры, и к критериям, определяющим эту группу, предполагается добавить, что показатели результативности научной организации «по отношению к организациям в сходных референтных группах более чем на 25% выше средних». Во вторую категорию попадают «стабильные научные организации, демонстрирующие удовлетворительную результативность». К третьей категории относятся «научные организации, утратившие научный профиль и перспективы развития» и, согласно проекту постановления, показатели результативности которых «по отношению к организациям в сходных референтных группах более чем на 25% ниже средних». Предложения представляются в межведомственную комиссию на утверждение.

При этом, никакого реального увеличения финансирования научных исследований не предусмотрено. В финансово-экономическом обосновании ничего не сказано о многомиллиардной стоимости создания и функционирования новой огромной бюрократической структуры – Агентства по научным институтам РАН. Между тем по оценке Института экономики РАН, создание Агентства обойдется примерно в 60 млрд рублей, что равно годовому бюджету Академии наук.

- В минувшие два десятилетия в несколько раз увеличилось число чиновников в стране, появилось множество новых организаций, фирм и фондов. Даже выпускников с дипломами о высшем образовании стало в десятки раз больше, чем это было во всем Советском Союзе. Бюрократический аппарат разрастался стремительно. Этот всероссийский процесс коснулся Академии наук?

- На протяжении всего этого времени наблюдается процесс демодернизации и деинтеллектуализации России. СССР по объему внутренних расходов на НИОКР, которые достигали примерно 5% ВВП, входил в число мировых лидеров. В стране была мощная система фундаментальных и прикладных исследований, в которой работали почти 1,5 млн. научных исследователей – примерно одна четверть всех научных работников в мире. Отраслевая наука была представлена примерно 5 тысячами институтов и КБ, испытательных станций и курировалась соответствующими министерствами. Концентрация огромных ресурсов позволила добиться технологического прорыва в ряде отраслей ВПК, включая атомную и авиакосмическую промышленности, приборостроение. Хотя в период «холодной войны» научный комплекс имел явный военно-промышленный перекос (3/4 расходов на НИОКР прямо или косвенно направлялись на оборону), а некоторые сферы исследований оказались жертвами идеологических догм, фундаментальная наука и многие отрасли прикладной в Советском Союзе находились на мировом уровне.

Состояние российской науки и образования, начиная с 1990-х и до сегодняшнего дня, продолжают оставаться кризисными. В результате «шоковой терапии» перестали существовать большинство отраслевых институтов, которые были главным связующим звеном между наукой и производством и основным элементом инновационного процесса в стране. Прикладная наука была уничтожена, когда исчезли отраслевые министерства.

За два десятилетия количество научно-исследовательских организаций в России сократилось почти на 20% (с 4555 до 3682), количество промышленных организаций, имеющих научно-исследовательские и проектно-конструкторские подразделения – на 18% (с 340 до 280). Количество конструкторских бюро сократилось в 2,4 раза (с 865 до 364) число проектных организаций – в 13 раз (с 495 до 38).

Понесла большие потери, но продолжает свою работу Российская академия наук. Однако и над ней навис «дамоклов меч» навязываемой сверху разрушительной реформы той же «шоковой терапии».

- Сравнение того, что погибло и что народилось - безудержный рост количества банков и других всевозможных финансовых учреждений, контор, бирж, комплексов «купи-продай» и т.д. - говорит само за себя…

- Исчезают в основном инженерные профессии, технические специальности и все, что необходимо современному производству и науке. Занятость в научном секторе в России с 1992-2011 гг. уменьшилась в 2,5 раза, а количество исследователей – почти в 3 раза. И процесс сокращения продолжается. Сегодня многие научные сотрудники лишены ожидаемой перспективы профессиональной карьеры и не видят ясной траектории своего профессионального и служебного роста. Это вызывает отток ученых за границу. По оценке Института экономики РАН, к середине 2000-х годов эмигрировали более 800 тысяч научных сотрудников. Ежегодно страну покидает до 15 % выпускников вузов. Кроме этих традиционных форм «утечки мозгов», появились и новые, такие как «утечка идей». Многие ученые, живущие в России, работают по научным программам, осуществляемым в интересах зарубежных заказчиков. Таким образом, они «эмигрируют», не выезжая за границу, а результаты их исследований принадлежат иностранному работодателю.

Россия откатилось на 4-е место в мире (после США, Китая и Японии) по количеству исследователей.

Нынешняя ситуация создает угрозу национальной безопасности России. Если не изменить подхода к науке, то произойдет консервация примитивной структуры экономики, усиление научно-технологического отставания страны, дальнейшее снижение международной конкурентоспособности отечественной продукции и закрепление унизительного для России статуса сырьевого придатка мировых лидеров.

Доля России в мировом экспорте высокотехнологической продукции составляет 0,2 %, в том числе аэрокосмической продукции – 0,6%, химической продукции - 0,6 фармацевтической продукции – 0,4%, научных инструментов – 0,3%, электроники – 0,1%, компьютеров - 0,0%. Разговоры об «энергетической сверхдержаве» - самообман. Пора понять, что мы уже никогда не сравняемся по количественным показателям с США, Китаем, Европейским Союзом и Индией…

- Ну, а как же «Сколково», «Роснано», «Курчатовский центр», другие сверхмодные образования, которые провозглашены как «лидеры инновационного пути развития России» и которые потребляют львиную долю средств, выделяемых на науку?

- Представление о том, что российское государство слишком много тратит на науку (0,82% ВВП) не соответствует действительности. По этому показателю Россию далеко опережают США, Германия, Финляндия, Южная Корея, Швеция и ряд других. Российская Федерация сегодня тратит на фундаментальные исследования значительно меньшую долю ВВП, чем страны – лидеры научно-технического прогресса. Мы отстаем по этому показателю от Швейцарии в 4 раза, от Франции и США – в 3 раза, от Японии – в 4 раза…

- И все же: что со «Сколково» и остальными?

- В последние годы действительно возросли расходы государственного бюджета на инновации. Но финансировались главным образом «Сколково», «Роснано», НИЦ «Курчатовский институт», мегапроекты, отраслевые проекты, университетская наука и прочее. Предпринимались неоднократные попытки создать «параллельную Академию», то есть массированное выделение бюджетных средств для структур, которые пользуются финансовыми и налоговыми преимуществами со стороны государства. Однако эти затраты оказались малопродуктивными и практически не принесли никаких видимых результатов.

Беседу вел Владимир Губарев http://www.stoletie.ru/obschestvo/sergej_rogov_nad_nashej_naukoj_navis_damoklov_mech_348.htm