| Революция и Гражданская война [64] |
| Красный террор [136] |
| Террор против крестьян, Голод [169] |
| Новый Геноцид [52] |
| Геноцид русских в бывшем СССР [106] |
| Чечня [69] |
| Правление Путина [482] |
| Разное [57] |
| Террор против Церкви [153] |
| Культурный геноцид [34] |
| ГУЛАГ [164] |
| Русская Защита [93] |
С Новым 1919 годом антибольшевистское движение в Крыму связывало очень большие надежды. Этому, казалось бы, способствовали все факторы: В Крыму было свое правительство, во главе которого стоял кадет Соломон Самойлович Крым; на территории края находились немногочисленные пока еще добровольческие войска и войска интервентов. Большевики, как думали крымские политики, были деморализованы и не представляли никакой серьезной угрозы. Кроме того, только что завершилась продолжавшаяся 4 с лишним года Мировая война, из которой победителями вышли союзники, приславшие свой контингент в Севастополь и Одессу. Под прикрытием союзнических войск, овеянных ореолом победителей грозных немцев, антибольшевистские силы планировали развернуть формирование мощной национальной армии, которая начнет решающее наступление на красную Москву.
Между тем, радужные мечты столкнулись с куда более сложной реальностью. Во-первых, формирование Крымско-Азовской Добровольческой армии под командованием генерала Боровского проходило крайне неудачно, численность армии так и не превысила 5 тысяч человек (т. е. почти в 4 раза меньше штатной дивизии русской императорской армии времен Первой мировой войны) - идти и защищать "Единую и Неделимую Россию" генерала Деникина жители Крыма в массе свой не желали.
Желающих поступать в ряды армии генерала Боровского было немного, а сам генерал Боровский был большим любителем "закладывать за воротник" и качеств вождя в Крыму не проявил. Во-вторых, интервенты (французы и греки), главной базой которых стал Севастополь (общая численность - свыше 20 тысяч человек) заняли очень своеобразную позицию по "русскому вопросу": от участия в боях с большевиками они уклонялись, опасаясь "покраснения" своих войск и их большевизации (в скором времени так и произойдет в Одессе); большевизм считали внутренним делом России и больше заботились о поддержании общего порядка на полуострове; в то же время союзники считали себя главными распорядителями судеб Крыма и рассматривали Добровольческую армию как находящуюся у себя в подчинении.
Доходило до курьезов: когда Главнокомандующий Вооруженными Силами на Юге России генерал А. И. Деникин решил перенести Ставку из Екатеринодара в Севастополь, союзники категорически воспротивились этому, указывая, что "генерал Деникин должен быть при Добровольческой армии, а не в Севастополе, где стоят французские войска, которыми он не командует". В целом можно констатировать, что интервенты вели себя в Крыму очень осторожно, всемерно стараясь уклониться от участия в боях, но в то же время ревниво следя за соблюдением своего престижа и приоритетного права решать в свою пользу все возникающие политические вопросы. Крым они рассматривали как часть территории России - страны, заключившей сепаратный мир и проигравшей войну.
Как следствие этого союзники-победители в войне, считали, что имеют право указывать, что нужно делать и местным властям и деникинцам. Большое значение в судьбах полуострова играло само Краевое правительство во главе с Соломоном Крымом. Правительство С. Крыма всячески старалось выслужиться перед союзниками, пытаясь всеми путями добиться одного: оказания интервентами непосредственной военной поддержки в защите Крыма от Красной армии. В то же время Краевое правительство, в свое время просившее Деникина о поддержке, ревниво следило за невмешательством добровольцев во внутренние дела крымского полуострова. С подачи премьера правительства в крымской печати развернулась целая кампания по дискредитации Добровольческой армии как "реакционной", "монархической" и не проявляющей уважения к местной автономии. Нужно сказать, что подобная точка зрения на политический облик Добровольческой армии господствовала и в среде офицеров союзного контингента войск. Понятное дело, что при этом от участия добровольцев в обороне полуострова крымское правительство и не думало отказываться.
Таким образом, к весне 1919 года в Крыму было три силы: союзники (мощная французская эскадра под командованием адмирала Амета, сухопутные войска полковника Труссона и несколько тысяч греков); Крымско-Азовская армия под командованием генерала Боровского и слабейшее - не обладавшее реальными возможностями для поддержания своей власти, - правительство С. С. Крыма. Равнодействующей между этими тремя силами не прочерчивалось. В гражданской войне военные структуры не только доминируют над гражданскими, но и не желают вникать в интересы последних. Было очевидно, что если добровольцы и союзники откажутся от участия в защите полуострова от большевиков, то правительства Соломона Крыма падет - своей вооруженной силы у него не было.
Тем временем пребывание союзников в Севастополе вызывало у городских низов огромное недовольство. Даже Деникин вынужден был признать в своих воспоминаниях, хотя и не без доли сарказма, что ""рабочий народ" требовал советской власти...". Он же писал: "Севастополь - наша база - представлял собой котел, ежеминутно готовый взорваться".
Действительно, присутствие интервентов в Севастополе привело не к успокоению города, а как раз наоборот к его революционизированию. Город забурлил, в нем беспрерывно шли митинги, а тем временем большевики, не встречая фактически никакого сопротивления, вели хорошо организованное и спланированное наступление. В конце марта 1919 началась эвакуация Симферополя, а 5 апреля союзники заключили с большевиками перемирие, не нарушавшееся до 15 апреля, когда закончилась эвакуация с полуострова французских и греческих войск.
В самом Севастополе среди рабочего люда царило ликование: по городу ходили демонстрации с красными флагами, в которых принимали участие и матросы французской эскадры. Несколькими неделями ранее, точно также - без боя! - ушла из Одессы французская эскадра, "покрасневшая" за несколько месяцев пребывания в революционной России. Солдаты и матросы "ограниченного контингента" французских войск, прибывшего с Западного фронта, где только-только закончилась мировая война, в Россию - не хотели воевать против большевиков. Ленин и его лозунги пользовались в ту пору огромной популярностью в рабочих массах Европы, а кампания "руки прочь от Советской России!" давала потрясающие результаты. Кроме того, союзникам не удалось вникнуть в сложнейшие хитросплетения тогдашней русской политики: они никак не могли понять, почему они должны оказывать помощь Добровольческой армии, считавшей себя правопреемницей старой России - ведь Россия-то заключила сепаратный мир с Германией!
Франция, страна с богатейшими революционными традициями, воспринимала армию Деникина как армию реставрации, а деникинцев сравнивала с Бурбонами 19 века, которые, как говорили в ту пору, "ничего не забыли, и ничему не научились...". В апреле 1919 союзники ушли из Крыма, который накрыла вторая волна большевизма: к 1 мая весь полуостров был занят советскими войсками. Возникла Крымская Советская социалистическая республика. Было создано и правительство, в составе которого выделялись две любопытные фигуры. Временно председательствующим (постоянного так и не появилось), наркомом здравоохранения и соцобеспечения крымского правительства стал Дмитрий Ильич Ульянов - младший брат Ленина, а должность наркомвоенмора в течение месяца исполнял знаменитый Павел Ефимович Дыбенко - личность в своем роде уникальная. КССР считалась автономной республикой в составе РСФСР.
Успехи большевиков в Крыму продолжались недолго. Наступило лето 1919 года - пик успехов войск Деникина, к концу июня очистивших от большевиков полуостров. К октябрю войска генерала Деникина контролировали огромные территории, население которых составляло десятки миллионов человек. Выполняя так называемую "московскую директиву" Деникина, белогвардейцы дошли до Орла... Казалось, вот-вот и большевистский режим будет сокрушен. Но счастье отвернулось от деникинцев, и начался их стремительный откат обратно на Юг. Армии Юга России, в массе своей состоявшие уже не из прежних идейных добровольцев, а из казаков и пленных красноармейцев, поставленных в строй под знамя "Единой и Неделимой России", под влиянием поражений утратили свой боевой дух и стремительно разлагались. В марте 1920, после кошмарной Новороссийской эвакуации, в результате которой армия лишилась своей материальной части, деникинцы оказались в Крыму. Крым стал последним плацдармом Белого Юга. Дальше отступать было некуда.
Полуостров оборонял 3-й армейский корпус под командованием генерала Якова Александровича Слащова (Слащёва) (позднее получившего к своей фамилии почетную приставку - Крымский). Необычайно эксцентричный и взбалмошный человек, кокаинист - и вместе с тем талантливый военачальник и блестящий организатор - Слащов был одной из наиболее ярких фигур российского лихолетья.
Жестокими мерами генералу удалось остановить панику в своих частях и предотвратить распространение большевистских настроений в тылу. Поговорка "От расстрелов идет дым - то Слащов спасает Крым", во многом верно отражает то, что происходило на полуострове в начале 1920 года. Считается, что именно Слащова Булгаков взял в качестве прототипа для своего героя Хлудова в "Беге". Судьба Слащова сложилась трагически: спаситель Крыма повздорил вскоре с Врангелем, уехал за границу и не участвовал в последних боях Гражданской войны на Юге. Однако, именно Слащов одним из первых в среде русской военной эмиграции вернулся в Советскую Россию, служил в Красной армии, и был убит в 1929 году при не до конца выясненных обстоятельствах.
Потерявший в войсках всякий авторитет, сломленный, по его выражению, "морально и физически", Деникин решил оставить свой пост Главнокомандующего Вооруженными Силами на Юге России, предложив старшим военачальникам избрать на Военном Совете себе преемника. Этот Военный Совет проходил 21-22 марта 1920 в Севастополе, в сохранившемся до сих пор здании Дворца Командующего Черноморским флотом. Изначально все собравшиеся высказались за то, чтобы Деникин остался на своем посту. По требованию генералов, Председатель Военного Совета, генерал А. М. Драгомиров отправил в Феодосию (там, в здании гостиницы "Астория", находилась Ставка Деникина), телеграфный запрос на имя Деникина: действительно ли Антон Иванович хочет оставить свой пост? Вскоре из Ставки пришло подтверждение: воля Деникина непреклонна, он не желает больше быть вождем Белых Сил. "Армия потеряла веру в вождя, а я в армию" - так мотивировал Деникин свое решение. Тогда "генеральский Совдеп", как назвал его Слащов, высказался за кандидатуру генерала Петра Николаевича Врангеля. Приказом Деникина Врангель был назначен на пост Главнокомандующего. В тот же день, 22 марта 1920, Деникин навсегда оставил Россию.
Начиналась крымская эпопея барона Врангеля - завершающий этап белой борьбы на Юге России. Сменивший Деникина на посту Главнокомандующего генерал Врангель находился в чрезвычайно трудном, практически безнадежном положении. В распоряжении крымского диктатора находился лишь крохотный полуостров. Провал похода на Москву привел к тому, что очень многие из белогвардейцев были убеждены в дальнейшей бесплодности борьбы. Вера в победу у армии была потеряна. Новому вождю предстояло решить огромное количество проблем, оставшихся по наследству от Деникина, а главное - вернуть армии веру в необходимость продолжения борьбы.
Весной 1920 под контролем Врангеля находился только Крымский полуостров, а под контролем большевиков вся Россия. В связи с этим политическая программа Врангеля сводилась к тому, чтобы выиграть время в надежде на изменение обстановки в Центральной России в пользу противников Советской власти.
Как военный человек, Врангель рассматривал вверенную ему территорию как осажденную крепость, для наведения порядка в которой правителю этой территории нужна абсолютная власть. Работа Врангелю предстояла огромная, и он взялся на нее с характерной для него решительностью и энергией. Врангель совместил в своем лице посты Главнокомандующего и Правителя Юга России, т. е. военную и гражданскую власти. Армия была переименована в Русскую, название Вооруженные Силы на Юге России ушло в прошлое. Новый диктатор обладал всей полнотой власти. Врангель был прежде всего исключительно одаренный военный, ему удалось восстановить в армии дисциплину, боевой дух и веру в вождей. Армия, совершенно разложившаяся во время отступления от Орла к Новороссийску, снова стала армией в полном смысле этого слова: практически полностью прекратились грабежи и, как следствие, жалобы населения на добровольцев. Казалось, произошло какое-то чудо. Популярность барона в войсках была необычайно велика. Хорошо знавший Врангеля Василий Шульгин писал: "Врангель был рожден для власти... Варяг-Врангель был на голову выше всего окружающего. Это - в буквальном и переносном смысле слова...".
Не обладавшему никаким опытом политической деятельности, барону удалось достичь заметных успехов и в деле мирного строительства на территории Крыма, и на дипломатическом поприще. В июле-августе 1920 Врангелю удалось заручиться предварительным согласием правительства Великобритании на оказание помощи Русской армии, а также добиться признания Францией врангелевского правительства "фактическим правительством Южной России".
Известно несколько высказываний Врангеля в отношении того, каким он хотел видеть свое государство - Крым. Политический сотрудник барона Г. В. Немирович-Данченко сообщал о том, что "Крым Врангель предполагает превратить в маленькое самостоятельное образцовое государство: с разрешением в пользу обрабатывающих земельного вопроса, с истинными гражданскими свободами, с демократическими учреждениями, с университетами и прочими культурными учреждениями. Пусть там, за красной стеной, слышат о "Земном рае", действительном не в Совдепии, а в белом Крыму. Пусть видят и идут к нам; всем идущим - наша поддержка и братский привет. Образцовое государство на носу у большевиков - лучший способ пропаганды к восстаниям. И притом к восстаниям не бесплодным: где-то на Юге есть база - Крым с признанным иностранцами правительством, с армией, с танками и боевыми припасами".
Врангель пришел на свой пост с полным осознанием необходимости не повторять тех ошибок, которые были сделаны Деникиным. Не знаю, можно ли согласиться с мнением современных историков о том, что "Врангель был единственным из вождей белого движения, кто, взяв власть, имел уже четкую программу действий на ближайшее будущее, причем программу развернутую, охватывающую все стороны жизни". Скорее Врангель видел очевидные ошибки Деникина и пытался найти верное решение задачи. Необходимо было иначе, чем Деникин, решить те вопросы, которые были главными: отношение правительства к аграрному вопросу, отношение к окраинным новообразованиям и отношение армии к населению. Однако, как заметил лидер партии кадетов Павел Милюков, "верные решения все были левыми решениями, а Врангель был... кандидатом правых... "левые" решения принимались Врангелем только как средство, а не как цель. И очень скоро из всей этой переоценки ценностей выглянула прежняя правая психология. "Левая" политика фатально переставала быть левой, попадая в "правые руки"".
Ключевой фигурой в правительстве генерала Врангеля стал убежденный монархист Александр Васильевич Кривошеин, в свое время бывший ближайшим сотрудником П. А. Столыпина в деле проведения земельной реформы. Кривошеин был человеком колоссального ума и огромного политического опыта, прагматик до мозга костей. Можно утверждать, что он имел очень серьезное влияние на Главнокомандующего, благодарного Кривошеину за его поддержку. В начале июня 1920 Кривошеин был назначен помощником Врангеля, т. е. фактически первым лицом в Крыму после самого барона. Вдвоем Врангель и Кривошеин, безусловно, дополняли друг друга. Помимо Кривошеина в правительстве барона Врангеля работали и такие знаменитые политики старой России, как академик Петр Струве, финансист Михаил Бернацкий и жандармский генерал Евгений Климович.
Политику Врангеля нередко называют, вслед за П. Б. Струве, "левой политикой правыми руками", самому же Врангелю приписывают слова, характеризующие эту политику - "хоть с чертом, но против большевиков". Врангель, несомненно, был убежденным монархистом, но считал преждевременным выставление какого-либо партийного лозунга.
В том же духе было выдержано и известное политическое воззвание генерала Врангеля к населению, опубликованное 20 мая 1920:
"Слушайте, русские люди, за что мы боремся:
За поруганную веру и оскорбленные ее святыни.
За освобождение русского народа от ига коммунистов, бродяг и каторжников, вконец разоривших Святую Русь.
За прекращение междоусобной брани.
За то, чтобы крестьянин, приобретая в собственность обрабатываемую им землю, занялся бы мирным трудом.
За то, чтобы истинная свобода и право царили на Руси.
За то, чтобы русский народ сам выбрал бы себе Хозяина.
Помогите мне, русские люди, спасти Родину.
Генерал Врангель".
Употребление выражения "Хозяин" вызвало целый шквал критики: многие тут усматривали не только желание Врангеля реставрировать монархию, но и желание самому стать "Петром Четвертым".
Врангелем действительно была скорректирована национальная политика Деникина, были забыты призывы к борьбе с самостийностью казачества. Новый лидер белого движения предпринял безуспешные попытки заключить союз с представителями горцев Северного Кавказа и даже с самим Нестором Махно. Однако, по справедливому замечанию ряда современных историков, главным во всей внутренней жизни Крыма в 1920 году стала аграрная политика, рассчитанная на создание новой социальной базы Белого движения и привлечение на свою сторону широких слоев русского крестьянства. Разработанный специальной комиссией проект решения земельного вопроса после доработок был утвержден 25 мая 1920 и опубликован в качестве приказа Главнокомандующего.
Радикального решения земельного вопроса врангелевский проект не предусматривал. Принятые положения предполагали, что отчуждению подлежит вся сдававшаяся в аренду земля, а также площади, превышавшие установленную для каждого района максимальную норму. Не подлежали изъятию надельные земли; участки, выделенные на хутора и отруба; купленные при содействии Крестьянского банка; церковные земли; усадьбы; земля, принадлежащая учебным заведениям, а также высококультурные хозяйства. Отчуждаемые земли должны были распределяться между крестьянами и закрепляться в частную собственность купчими актами. В приказе Врангеля фактически происходило узаконение захвата частновладельческих земель после 1917 года. Специальным распоряжением Врангеля помещикам было запрещено возвращаться в свои имения и занимать любые административные должности в местностях, где они находились. Передачу выкупа бывшим владельцам государство брало на себя. "Захваченные земли" закреплялись в собственность крестьян после уплаты (деньгами или натурой) государству "пятикратного среднего за последние 10 лет урожая зерновых" данного района".
Действительно, аграрную реформу Врангеля можно считать шагом вперед по сравнению с земельным законодательством Деникина. Однако серьезного результата она принести не успела - деревня в массе своей выжидала, не слишком веря в успех белых и в долговечность врангелевского режима.
Немалым значением обладали начатые в конце мая 1920 наступательные операции белых войск в Северной Таврии. Наступление поначалу развивалось достаточно успешно, однако затем войска Врангеля завязли в кровопролитных и ожесточенных боях, сокративших их состав более чем наполовину. К сентябрю 1920 армия достигла своих наивысших успехов, но была уже в значительной мере обескровлена.
Роковым событием для судьбы Белого Крыма стало подписание в сентябре 1920 предварительных условий мира между Польшей и Советской Россией. Советско-польская война 1920 года была завершена и большевики теперь могли бросить все силы на уничтожение армии Врангеля. Прекрасно понимая это, Врангель в конце октября отдает секретный приказ о начале подготовки эвакуации. К чести Врангеля нужно сказать, что эвакуация была проведена образцово, не идя ни в какое сравнение с паникой и хаосом, царившим в Новороссийске в последние дни власти Деникина. Только после того как все военнослужащие были погружены на корабли и в Севастополе не осталось больше ни одной военной части, в 14 часов 50 минут 2 ноября 1920 генерал Врангель прибыл на крейсер "Генерал Корнилов" в сопровождении чинов штаба и отдал приказание сниматься с якоря.
Всего из Крыма эвакуировалось 145.693 человека, из которых около 70 тысяч составляли чины армии.
Генерал С. Д. Позднышев, переживший с армией эту эвакуацию, вспоминал: "Молча стекались к набережным серые толпы притихших людей. Их окружала глухая зловещая тишина Точно среди кладбища двигался этот людской молчаливый поток; точно уже веяло над этим нарядными, красивыми, оживленными некогда, городами, дыхание смерти. Надо было испить последнюю чашу горечи на родной земле. Бросить все: родных и близких, родительский дом, родные гнезда, все, что было дорого и мило сердцу, все, что украшало жизнь и давало смысл существования; все, что надо было бросить, похоронить, подняв крест на плечи и с опустошенной душой уйти в чужой, холодный мир навстречу неизвестности.
Медленной поступью, мертвым стопудовым шагом, прирастая к земле, шли тысячи людей по набережным и окаменелые, немые, поднимались по трапу на корабли. Душили спазмы в горле; непрошенные слезы катились по женским щекам и надрывалось у всех сердце жгучим надгробным рыданием. А как были туманны и печальны глаза в последний раз смотревшие на родную землю! Все кончено: мечутся набатные слова: "Ты ли, Русь бессмертная, мертва? Нам ли сгинуть в чужеземном море?" Прощай, мой дом родной! Прощай, Родина! Прощай, Россия!"
Белая борьба на Юге России потерпела окончательное поражение. На Графской пристани отторгнутого ныне от России русского города Севастополя есть скромная мемориальная доска, на которой выбиты горькие слова, отражающие, как кажется, всю трагедию братоубийственной бойни: "В память о соотечественниках, вынужденных покинуть Россию в ноябре 1920 года". В комментариях этот текст, наверное, не нуждается. В Гражданской войне нет героев и антигероев, победителей и побежденных, и в этом, думается, ее главный урок. Исход Русской армии из Крыма стал одной из наиболее трагических страниц истории Гражданской войны. Людям, против своей воли оставившим Родину и оказавшимся в эмиграции, в подавляющей массе своей так и не суждено было вернуться в Россию.
А Крыму еще предстояло пережить и страшный большевистский террор Крымского революционного комитета во главе с Розалией Землячкой и Белой Куном, развязанный ими против "уже издыхающей, корчащейся в судорогах буржуазии" - как гласило воззвание местного ревкома; бессудные расстрелы до 40 тысяч врангелевских офицеров, оставшихся в Крыму и поверивших "честному слову" об амнистии, обещанной командованием Южного фронта (всего в Крыму, по некоторым данным, большевики тогда расстреляли 96 тысяч человек)... Гражданская война на полуострове заканчивалась. Начиналась семидесятилетняя история Советского Крыма.
http://www.regnum.ru/ | |
|
| |
| Просмотров: 4743 | |