Впятницу судья Владивосток-ского гарнизонного военного суда Виктор Француз приговорил майора запаса Игоря Матвеева, обвинявшегося в избиении двоих военнослужащих, к четырем годам лишения свободы в колонии общего режима и лишению воинского звания. Матвеева взяли под стражу в зале суда. Обвинение удовлетворено приговором, равно как и Восточное региональное командование (ВРК) Внутренних войск МВД России в лице начальника пресс-службы подполковника Алексея Боровицкого. Со своей стороны, адвокат Матвеева Маргарита Люденко уже направила кассационную жалобу (очень мощный документ — текст есть в редакции) в Тихоокеанский флотский военный суд. «Утверждение суда, что Матвеев виновен, не соответствует действительности. Суд основывался на показаниях свидетелей обвинения, критически отнесясь к показаниям защиты. Было допущено огромное количество процессуальных нарушений», — утверждает Люденко. Матвеев виновным себя не признает и отрицает факт рукоприкладства. Ряд правозащитных организаций выступили в защиту опального майора.

Третий процесс, первый реальный срок

Процесс Матвеева напоминал сериал Дэвида Линча «Твин Пикс». На авансцене появлялись все новые персонажи, из шкафов извлекались многочисленные скелеты, все действующие лица оказывались в чем-то замешаны и состояли друг с другом в самых причудливых отношениях. Речь часто шла о вещах, не имеющих прямого отношения к избиению, — о разоблачениях Матвеева, о той самой собачьей тушенке и т. д. Все новых свидетелей вызывали телеграммами из отпусков, допрашивались то полковник из московского главка ВВ МВД, то генерал-лейтенант Стригунов — командующий ВРК. Свидетели говорили кто во что горазд. Некоторые к суду меняли свои показания, данные в ходе следствия, на противоположные. Матвеев утверждал, что у ряда свидетелей обвинения есть основания его оговаривать.

Но вот приговор оглашен. Матвеев признан виновным в избиении прапорщика Луканина и сержанта Чернакова 24 февраля 2011 года. Дело обречено на то, чтобы восприниматься как политическое: Игорь Матвеев стал известен после того, как через YouTube заявил на всю страну о нарушениях в приморских частях Внутренних войск — о «собачьих консервах», о проживании гастарбайтеров на территории воинской части, о хищениях продуктов и т. д. Да, теперь у оппонентов Матвеева — командира 107-й бригады ВВ полковника Султанбекова (уже бывшего командира; нет, его не «сняли» — напротив, вроде как повышают), генерала Стригунова — появляется новый козырь: мол, раз Матвеев осужден, значит, и всем его разоблачениям — грош цена. Однако мне кажется, что это тот самый случай, когда решение суда — еще не точка, а многоточие. Даже не потому, что вынесенный приговор обжалуется, а скорее потому, что «дело майора Матвеева» — больше, чем дело об избиении двоих военнослужащих офицером. Никто не спорит с тем, что рукоприкладство должно наказываться по закону; речь о другом — о системе, против которой пошел Матвеев, и о нарушениях, на которые Матвеев указывал 10 мая в своем видеообращении, после чего был уволен из войск, а затем попал под следствие.

Сам Матвеев интерпретировал свое увольнение (незаконное, по его словам) и возбуждение уголовного дела как месть командования за свои разоблачения. Командование видит ситуацию с обратной стороны: мол, Матвеев знал о скором увольнении и решил вынести сор из избы, чтобы привлечь к себе внимание общественности и превратиться в «пострадавшего за правду».

Интересно, что подобное происходит уже в третий раз. В 2004-м в Хабаровске Матвеева осудили по статье «Угроза убийством» (преследование офицера началось после того, как Матвеев стал препятствовать «продаже в рабство» солдат) — дали год условно, но оставили в войсках. В 2008-м в Грозном Матвеев снова выявлял вымогательство и приписки, в результате чего, как сообщали тогда СМИ, дознаватель комендатуры Сухоруков был осужден на два года, а комендант района Ильясов и все его замы (пятеро полковников) лишились должностей. Матвеева вскоре после этого осудили за оскорбление начальника и приговорили к 15 тысячам штрафа.

И вот сейчас — третий подобный эпизод. Понятно, что Матвеев, что называется, человек неудобный, какими вообще часто бывают борцы за справедливость. Оппоненты Матвеева утверждают, что он сам «попадал», а потом, чтобы избежать ответственности, вываливал компромат. Но компромат действительно был достоверен? Не зря же в Грозном полковники слетали с должностей? Первый замкомандующего ВРК генерал-майор из Хабаровска Игорь Горбач отмахивается: «Вскрывать злоупотребления, фотографируя мужчин вместе с женщинами в бане, — это подлость, а не вскрытие злоупотреблений! Ни одного не уволили… Шесть человек, которые сами написали рапорты на увольнение, — это когда главком там рубанул шашкой…»

Внутренние особенности Внутренних войск

Упомянутый генерал Горбач стал одним из самых активных «неформальных участников» процесса. Он почти два месяца дежурил у стен Владивостокского гарнизонного суда, хотя его сюда вообще не вызывали. Вряд ли это частый случай — когда майора судят за избиение прапорщика-наркодилера, а возле суда месяцами зачем-то ходит целый генерал (тем более что Луканина, по нашим данным, за сбыт наркоты осудили на 2,5 года колонии-поселения, а Матвееву дали четыре года общего режима; насколько эта ситуация типична?). По словам Горбача, у суда он «защищал честь Внутренних войск». Защита эта выражалась, во-первых, в демонстрировании журналистам толстенного досье с крайне негативными характеристиками Матвеева. Во-вторых,  по крайней мере по версии самого Матвеева, — в работе со свидетелями обвинения: «Он их инструктирует, они выходят, он у них доклады принимает… А если они будут правду говорить — уволят так же, только не за правдивые показания, а за нарушения формы одежды, нарушение воинской дисциплины, найдут повод, это легко делается…»

Кроме чести Внутренних войск генерал, возможно, защищал и собственные служебные перспективы тоже. Ведь заявления Матвеева — в основном подтвержденные органами прокуратуры, а косвенно и Советским районным судом Владивостока, оставившим без удовлетворения иск в/ч 6890 к Матвееву, — нанесли серьезный репутационный удар по ВРК. «Я не отрицаю, и никто не отрицал, все факты, которые высветил Матвеев, они имели место, но они имели место раньше!» — признает и Горбач. Да, сегодня генерал может говорить, что нарушения были не столь вопиющими, как это представил Матвеев, что они были выявлены без Матвеева и еще до его выступлений устранены, а виновные — наказаны; но вопрос это дискуссионный, поскольку ВВ МВД — система закрытая. Здесь, как и в Минобороны, хорошо умеют «заминать» и «спускать на тормозах». Лишнее подтверждение — то самое избиение (если оно вообще было), за которое осудили Матвеева: получается, в феврале рукоприкладство попросту замолчали, хотя очевидцами были несколько старших (!) офицеров, а вытащили из-под сукна только в мае, когда Матвеев начал бурную деятельность по разоблачению прегрешений командования. Это обычная практика для ВВ — когда один офицер бьет прапорщика, а другие его покрывают? «Вы служили в армии? — отвечает риторическим вопросом Горбач. — Я могу вам точно сказать, что за каждую «палку» везде и всюду бьют по башке, это раз… Я вам честно скажу, что круговая порука — она существует везде, на любом предприятии, везде и всюду… Я не оправдываю тех офицеров, которые не доложили. Каждый из них смалодушничал».

Из слов и документов Горбача следует, что Матвеев — настоящее исчадие МВД: грубиян, алкоголик и вообще какой-то феерический отморозок. И вот такого офицера, дважды попадавшего под суд, зачем-то держат на службе — это тоже обычная практика? Его держали из милосердия? Или потому, что он имел компромат чуть ли не на всех командиров? Горбач склоняется именно к последней версии. Оказывается, в 2004 году, после первого суда (хабаровская история), Матвеева восстановили на службе после беседы с генерал-лейтенантом Котовым — тогдашним командующим ВРК: «Тогда все в шоке были. И разговор-то идет, я этот разговор доказать не могу, но все знают в округе, почему его тогда восстановили — потому что он шантажировал командующего… Разложил перед ним фотографии и сказал: либо мы с вами вместе будем служить, либо мы с вами вместе уволимся».

Что же это получается тогда за гениальный интриган, этакий профессор Мориарти, и почему с такими способностями к своим 37 годам Матвеев не дослужился до полковника? Уж мог бы с помощью того же компромата и звание себе выторговать, и жилплощадь, а не жить в съемной гостинке-клетушке на Кирова. И потом, что же это за войска, где на каждого генерала у какого-то майора имеется железный компромат?

— Может быть, ситуация другая, — размышляет генерал Горбач (аудиозаписи есть в редакции), — я просто не могу, у него есть связь еще, будем так говорить, с организациями, которые просто могли позвонить и сказать: так, стоп…

— С ФСБ, что ли?

— Я вам этого не говорил.

Лед под ногами майора

Не рискнул бы утверждать, что нужно принять за истину только версию самого Матвеева, но она кажется по крайней мере внутренне непротиворечивой. Можно, конечно, принять версию его оппонентов и согласиться с тем, что Матвеев — отъявленный негодяй и вообще недоразумение в славных рядах ВВ, но даже эта версия при ближайшем рассмотрении объективно работает против той самой чести Внутренних войск, которую генерал Горбач столь мужественно защищал у стен гарнизонного суда.

Итак, поверив Матвееву, мы соглашаемся с тем, что во Внутренних войсках творится полный бардак — на консервах зачем-то переклеивают этикетки, со складов воруют продукты, в частях живут гастарбайтеры. Поверив его оппонентам, мы соглашаемся с тем, что в частях ВВ одни офицеры избивают бойцов, другие офицеры эти факты замалчивают, на службе держат судимых алкоголиков, а майор-шантажист держит в страхе генералов.

Какая из этих картинок ближе к истине — один вопрос, а другой вопрос — какая картинка хуже, и единственный подходящий ответ на него — «обе хуже». Некорректно было бы демонизировать именно Внутренние войска и рядить в нимбы иные сферы — от юриспруденции до коммунального хозяйства; но тут случай все-таки особый. Во-первых, потому что Внутренние войска живут на бюджетные (наши с вами) деньги. Во-вторых,  потому что это — силовая структура. В-третьих, потому что это подразделение МВД призвано защищать граждан от «внутреннего врага» (например от террористов, хотя в последнее время, похоже, их все чаще заменяют мифические «экстремисты», под которыми теперь начали понимать инакомыслящих, а проще говоря — здравомыслящих; но это другой вопрос). В-четвертых, потому что здесь — редкий случай — нашелся свой обличитель, взявший на себя функции не существующего в России гражданского общества.

Даже если Матвеев виноват, другие-то, оказывается, виноваты куда больше. Именно Матвеев привлек внимание к тому бардаку, который происходит в ВВ МВД. Дай бог, чтобы это повлекло (не верится, конечно, но все-таки) адекватные выводы. Какой бы ни была судьба самого опального майора, вызвавшего огонь на себя и вот теперь оказавшегося за решеткой.

 Кассационная жалоба

                                Тихоокеанский флотский военный суд,                                в судебную коллегию по уголовным делам.

                            От:    адвоката Люденко М.А. в интересах                                Матвеева И.В., содержащегося под стражей.

              К А С С А Ц И О Н Н А Я   Ж А Л О Б А

Приговором Владивостокского гарнизонного военного суда Матвеев И.В. признан виновным по 2 эпизодам п.«а» ч.3 ст.286 УК РФ и по совокупности назначенных судом наказаний ему окончательно к отбытию определено 4 года лишения свободы с отбыванием в колонии общего режима, с лишением воинского звания майор.

Защита не согласна с данным приговором, полагает его вынесенным с нарушением норм материального и процессуального права по следующим основаниям.

Считаю, что вина Матвеева И.В. не нашла подтверждения в ходе судебного следствия и не подтверждается собранными по делу доказательствами.

Утверждение государственного обвинения, что доказательства виновности Матвеева И.В. собранные в ходе предварительного следствия нашли свое полной подтверждение в судебном заседании противоречат действительным обстоятельствам дела. Более того, еще в ходе предварительного следствия были добыты доказательства, которые противоречили друг другу, но данные противоречия следствием устранены не были. Эти противоречия не были устранены и судом, напротив судом эта ситуация была только усугублена. В своем желании соблюсти сроки расследования и сроки судебного рассмотрения дела следствие и суд допустили явное пренебрежение к правам подсудимого.Судом, в судебном заседании были оглашены материалы административного расследования, проведенного по заявлению потерпевшего Луканина, исполненного свидетелем Вальковым Е.В.

Анализируя показания свидетелей, которые они давали в момент проведения административного расследования, показания этих же лиц в ходе предварительного следствия по уголовному делу и показания этих лиц в судебном заседании, можно прийти только к одному выводу,  показания противоречат друг другу как в отношении каждого из свидетелей в отдельности, так и у свидетелей между собой.

В объяснении и рапорте, имеющимся в материалах административного расследования, потерпевший Луканин утверждал, что все события произошли в кабинете Матвеева около 21 часа, и что Матвеев нанес ему один удар ладонью по лицу.Будучи допрошенным в ходе предварительного следствия он дал показания, что события происходили около 20-21 часа, и, что Матвеев нанес ему один удар ладонью по лицу.

В судебном заседании Луканин пояснил, что события происходили около 19-20 часов, и, что Матвеев нанес ему «несколько, 2-3 ударов» в область лица рукой.

По ходатайству защиты, в суде, в соответствии со ст.281 УПК РФ оглашен частично протокол допроса данного лица в ходе предварительного следствия от 21 мая 2011г.(том 1 л.д.257) в связи с наличием существенных противоречий в показаниях даваемых в судебном заседании по сравнению с показаниями, данными на следствии. Указанные противоречия выразились в том, что в судебном заседании 19 июля потерпевший Луканин заявил, что подсудимый Матвеев нанес ему несколько ударов в область лица рукой. В ходе предварительного следствия он давал показания, что удар рукой в лицо был один. Защитой было указано суду на наличие данных противоречий. Потерпевший не смог объяснить причину изменения им показаний.

Защитой так же был задан вопрос о том, по какой причине непосредственно после случившегося, на следующий день, потерпевший Луканин давая объяснение лейтенанту Боровикову, написал, что получил травму по личной неосторожности.Потерпевший Луканин подтвердил этот факт, сказав, что действительно на следующий день при даче объяснения Боровикову сообщил последнему, что «поскользнулся и упал». Причину наличия столь разных версий получения им травмы он объяснить не смог.

На вопрос защиты о пояснениях свидетелю Казанцевой (медику части), потерпевший так же подтвердил, что при обращении в медпункт пояснил сотруднику Казанцевой, что получил травму сам, по личной неосторожности.Отвечая на вопрос защиты по какой причине, на следующий день после случившегося он давал такие пояснения, потерпевший ничего пояснить не смог.

Допрошенный в судебном заседании потерпевший Луканин так же пояснил, что пришел в кабинет Матвеева 1 мая во время работы там комиссии главкомата в составе полковников Чергина и Ковалева, так как собирался сообщить членам комиссии о совершенном в отношении него Матвеевым преступлении. Он пояснил суду, что именно узнав, что работает комиссия принял решение обратиться к ним за защитой.

Данные пояснения в судебном заседании Луканина, являются неправдивыми. При допросе в судебном заседании свидетелей Чергина и Ковалева, исследовании вещественного доказательства – диска с записью с телефона Луканина 1 мая 2011 года, совершенно достоверно было установлено, что ни за какой защитой к сотрудникам Главкомата Луканин обращаться не собирался. Как пояснили свидетели Чергин и Ковалев, Луканин войдя, попросил разрешения у Чергина, как старшего фоицера, обратиться к майору Матвееву, он вызвал его из кабинета. И только после того, как Матвеев, обнаружив у Луканина диктофон объявил об этом сотрудникам комиссии, Луканин под давлением Чергина стал сообщать, что Матвеев два месяца назад избил его в этом кабинете.

Под давлением собранных в судебном заседании доказательств, потерпевший Луканин был вынужден признаться, что действительно сообщил суду не правду, что в действительности он прибыл 1 мая в кабинет Матвеева, так как хотел вызвать его на разговор и записать его.

Однако в связи с тем, что судом было отказано в дополнительном допросе Луканина, остались не устраненными следующие противоречия в показаниях данного лица:

1)    Время совершения в отношении него преступления.

2)    Количество ударов которые Матвеев нанес Луканину ладонью по лицу.

В ходе допроса в судебном заседании потерпевшего Чернакова защитой выяснялся вопрос, по какой причине он не сообщил о совершенном в отношении него преступлении сразу после случившегося, а написал заявление в отношении Матвеева спустя более чем 2 месяца, он ничего пояснить не смог.

Фактически: после выхода 10 мая 2011 года видеообращения майора Матвеева И.В. к руководству государства о нарушениях закона в частях Внутренних войск, спустя более чем 2 месяца после происшествия 24 февраля, Луканиным 13 мая, а Чернаковым 19 мая были написаны заявления о привлечении Матвеева к уголовной ответственности. При этом на вопрос защиты, кто подсказал, что таковые заявления надо написать и с какой целью они написаны, оба потерпевших ответили, что никто им не подсказывал! Что якобы они сами додумались и практически одновременно так решили, пользуясь тем, что в части работала комиссия по Матвееву, они решили эти заявления подать.

Данная позиция потерпевших, по мнению защиты свидетельствует о том, что потерпевшим несомненно «подсказали» что необходимо подать указанные заявления, учитывая, что потерпевший Луканин сознался во лжи по поводу факта его появления в кабинете Матвеева 1 мая, а задать данный вопрос Чернакову защита не смогла, так как ей было отказано судом в вызове Чернакова для его дополнительного допроса по поводу написания им заявления на Матвеева, по другому объяснить это просто невозможно.

Защита еще раз обращает внимание суда на аудиозапись событий 1 мая.

Совершенно явно слышно на записи, что зашедший 1 мая в кабинет следом за Луканиным г-н Коваленок О.Г. сообщил, что в кабинет его послал полковник Султанбеков, узнать, как разрешается ситуация с Луканиным и Матвеевым.Совершенно очевидно, что утверждение Матвеева, что командование части смоделировало эту ситуацию и в кабинет Матвеева Луканин 1 мая зашел по инициативе командования части 6890 – имеет под собой почву. Ничем иным появление Коваленка в кабинете, сообщившего, что командование уже в курсе, объяснить нельзя. Данная аудиозапись красноречиво свидетельствует о лжесвидетельстве в судебном заседании либо Коваленка, либо полковника Султанбекова, который заявил, что впервые слышит от Чергина, что Матвеев избил Луканина, что слова Луканина, о том, что 2 дня назад он подал рапорт на имя Султанбекова, это ложь, так как никакого рапорта в части обнаружено не было.

Кто же говорит неправду?

Этот вопрос так и остался тайной по настоящему делу. Показания Матвеева, что командование части умышленно сфабриковало в отношении него уголовное дело, направив в его кабинет Луканина, чтобы он вызвал Матвеева на разговор и записал, подтверждаются показаниями свидетелей Чергина и Коваленко, а так же аудиозаписью этого разговора, исследованной судом.

В  объяснении  свидетеля Бережного -  Валькову при проведении административного расследования. Бережной пояснял, что в кабинет вошел Луканин, между ним и Матвеев начался разговор в напряженной форме, через 10 минут после его начала он вышел из кабинета, когда вернулся, в кабинете никого не было.В судебном заседании свидетель Бережной пояснил, что во время инцидента с Луканиным, в кабинете помимо него находились Карасев и Алексеев. Они все видели и помогали ему оттаскивать Матвеева от Луканина. Бережной заявил, что Матвеев нанес Луканину удар ногой в голову. От этого удара у Луканина было рассечение кожи  и текла кровь. Затем он дал Луканину 2 пощечины.

По ходатайству защиты оглашен частично протокол допроса от 10 июня 2011г. Лист 276 том 2 последний абзац. В той части, что он на следствии говорил, что от удара Матвеева у Луканина образовалась гематома на левой брови под левым глазом.На вопрос защиты почему он говорит в судебном заседании, что у Луканина имелось рассечение кожи и текла кровь, хотя ранее он об этом не говорил, он пояснил, что всегда так говорил и настаивает на том, что от удара Матвеева у Луканина было рассечение кожи и текла кровь. Настаивал, что лично сам это видел.

По ходатайству защиты был оглашен частично протокол допроса Бережного в качестве свидетеля от 23 мая 2011г. Лист дела 230 том 2, 4 абзац.

В ходе данного допроса свидетель Бережной, будучи предупрежденным за дачу ложных показаний по ст.307 УК РФ, давал показания, что он не видел как Матвеев ударил Луканина так как выходил в это время из кабинета. Слышал через дверь как Матвеев отдал приказ «упор лежа принять», в связи с чем была отдана данная команда и была ли она выполнена Луканиным он не знает. Выйдя из кабинета он отправился домой.

На вопрос защиты Бережной пояснил, что он действительно в ходе следствия неоднократно давал пояснения и показания и следствию и проверяющим комиссиям, что не видел, чтобы Матвеев бил Луканина. Свое изменение показаний он не смог объяснить. Сказал, что говорил что не видел удара так как боялся, что Матвеев будет «полоскать» его в прессе.На вопрос защиты, «полоскал» ли его имя в прессе Матвеев после того, как он изменил показания 10 июня 2011г. Бережной ответил, что нет. На вопрос защиты чего же тогда он якобы боялся? Бережной ответить не смог. При этом он подтвердил, что до 10 июня, до изменения им показаний, он, ранее, 4 раза (3 раза в объяснениях и 1 раз в протоколе допроса в качестве свидетеля) давал показания, что не видел, чтобы Матвеев бил Луканина.

В объяснительной Валькову  свидетель  Алексеев Е.А. говорил что в кабинете были Карасев, Воливач, Васильченко, Матвеев и Луканин. Он так же пояснял, что видел, как Матвеев нанес Луканину два удара ногой по лицу.В судебном заседании, в ходе допроса свидетель Алексеев Е.А. сообщил следующее:В его присутствии Матвеев скомандовал Луканину «принять упор лежа» и 2 раза нанес ему удар ногой по лицу. Он, Бережной и Карасев оттащили Матвеева от Луканина. Он видел 2 удара. У Луканина было разбито лицо. После этого Матвеев нанес Луканину удар ладонью 1 раз по лицу. Настаивал, что видел 2 удара ногой по лицу, слышал характерный звук - 2 щелчка с промежутком в 5-7 секунд.

Затем он стал путаться в показаниях и сообщил, что удара ладонью не видел вообще, видел замах рукой Матвеева, самого удара не видел. Настаивал, что от удара ногой у Луканина было рассечение кожного покрова и текла кровь, рана была глубокая, рассечение было на брови, а ниже текла кровь.

Получается, что все три очевидца – Луканин, Бережной и Алексеев, дают показания, которые противоречат друг другу. Это касается времени совершения преступления, количества ударов нанесенных потерпевшему и последствий от их нанесения. Однако по мнению суда данные противоречия являются несущественными и не влияют на доказанность вины подсудимого.

Свидетель Кучумов Н.П. пояснил, что производил видеозапись Алексеева и что на данную запись Алексеев сказал, что на него оказывается давление командованием части и что он в действительности не видел удара. Однако по его словам, когда запись закончилась, Алексеев пояснял ему что видел удар. Однако он так и не смог пояснить на вопросы защиты, почему на записи этого нет и почему он, после того как отдавал эту запись Матвееву в присутствии свидетелей Середенко и Климова, сообщил последним только то, что Алексеев ему признался что не видел удара.

Допрошенные по данному факту свидетели Середенко и Климов пояснили, что Кучумов сам вызвался съездить к Алексееву, чтобы записать его и что когда он вернулся, то сообщил им, что записал Алексеева, который подтвердил, что на него давит командование, что в действительности он не видел удара.

    По ходатайству защиты был оглашен рапорт Кучумова на имя генерала Горбача том 2 л.д. 238.

    Кучумову задан вопрос, почему он никому, ни Матвееву, когда отдавал запись, ни Горбачу, не говорил, что Алексеев сказал что он все видел, а всем он говорил, что Алексеев признался ему что не видел удара? Свидетель ответить не смог.

    Свидетель пояснил, что когда отдавал запись Матвееву, просил его не обнародовать ее до октября 2011 года так как в это время решался вопрос о его переводе и о поступлении в Академию. Он считает, что Матвеев его подставил отдав запись раньше.

    Кучумов пояснил, что передавал запись Матвееву в присутствии свидетеля Середенко и соседа Матвеева по имени Сергей.

    На вопрос защиты свидетель пояснил, что после случившегося ему отказали в переводе, причины отказа ему не сообщили.В ходе допроса в судебном заседании свидетель Карасев О.В. сообщил следующее:

Когда он прибыл в расположение части он узнал о задержании сотрудниками ФСКН прапорщика Луканина, об этом он сообщил Матвееву и Бережному. Матвеев вызвал Луканина в свой кабинет. Он вел себя грубо, предъявил Луканину претензии о том, что прапорщик указан как лучший, а тут такое. Стал выяснять факты, кому Луканин нес наркотики. Вел себя при этом очень грубо ругал Луканина нецензурно выражался. В его присутствии Матвеев Луканину никаких ударов не наносил. Все это происходило в кабинете Матвеева около 18 часов. Луканин в кабинет зашел сам. Это происходило в присутствии Бережного, потом пришел Алексеев. В присутствии Карасева, Матвеев насилия к Луканину не применял. Он был в кабинете все время, в его присутствии Матвеев Луканина не бил. Он Матвеева от Луканина не оттаскивал, настаивал, что Матвеев Луканина не был, принять упор лежа не приказывал.

Карасев заявил, что показания о том, что он видел как Матвеев бил Луканина, он дал по указанию своего руководителя – Патрушева.

Государственный обвинитель заявил ходатайство о вызове и допросе в качестве свидетеля Патрушева.Защита возражала, так как данного свидетеля не было в зале суда и ранее он стороной государственного обвинения не допрашивался.

Однако, судом ходатайство гособвинителя удовлетворено, при этом сослались на то, что каждая сторона вправе предоставлять доказательства.

Свидетель Герасимов, был допрошен судом относительно личности свидетеля Карасева, что же касается обстоятельств дачи Карасевым показаний в судебном заседании и причины их изменения, свидетель сообщил, что эти причины ему не известны, однако в последующем данный свидетель был допрошен судом в закрытом судебном заседании и сообщил, что телефонный разговор между Патрушевым и Карасевым в действительности был, что Патрушев предлагал Карасеву «уйти как офицер». Какие выводы мог сделать из этого разговора Карасев ему не известно.

Свидетель Боровиков А.В., на правдивости показаний которого так настаивает государственное обвинение сообщил суду, что Матвеев вызвал к себе Луканина в 17 часов, а в 19 часов он уже был свидетелем происшествия с Чернаковым на КПП части.

Если доверять показаниям данного свидетеля, получается, что все вышеперечисленные очевидцы совершенно неверно ( с разницей в 4 часа) описывают события с Луканиным в кабинете Матвеева.

Свидетель Воливач Д.С. ранее в объяснении Волькову он говорил, что в кабинете Матвеева были только Карасев и Алексеев, Бережного он не видел. В судебном заседании он изменил показания и сообщил, что Бережной в кабинете был. Кроме того, он дает противоречащие всем остальным свидетелям показания о места расположения синяка у Луканина, говоря, что синяк был над бровью, а не под глазом, как все остальные. На вопрос защиты, после обозрения схемы расположения синяка, имеющейся в материалах дела, где так же он собственноручно рисовал синяк над бровью, он подтвердил правильность ее составления и настаивал на этом.

    К какому же мнению должен прийти суд относительно времени совершения преступления, месте расположения телесного повреждения и причине его появления?

    Благодаря тому, что суд отказал защите в дополнительном допросе свидетелей, устранить данные противоречия не представилось возможным.

Свидетель Казанцева М.С. – медик части, которая видела потерпевшего Луканина непосредственно после случившегося, пояснила что 24 февраля 2011 года около 21 часа она обнаружила на территории медчасти прапорщика. Он отказался представиться, вел себя агрессивно. Отказался назвать свою фамилию и рассказать что с ним произошло. Она выгнала его из медпункта. Он просил дать ему мазь от синяка. Визуально она видела синяк. По ее мнению синяку от 3 до 10 часов, под нижним веком. Она пояснила, что молодой человек не дал себя осмотреть, сказал, что это не ее дело. Жалоб на здоровье он не предъявлял. На следующий день он не обращался. Она посоветовала ему приложить холод. Пояснила на вопрос защиты, что нарушения кожных покровов не было. Если бы было рассечение она бы обязательно увидела. Пояснила так же что царапин не было. Расстояние между ней и прапорщиком когда она с ним разговаривала было около 30 сантиметров, освещение верхнее, обычное, его было достаточно, чтобы она хорошо рассмотрела синяк. Он был багрово-синего цвета, в район переносицы он не распространялся. Она не сделала запись в журнале, так как прапорщик отказался назвать свою фамилию. О том что произошло она доложила руководству на следующий день при смене дежурства. На вопрос защиты пояснила, что дословно прапорщик ей ответил «Это не ваше дело, Маков знает».

Возникает вопрос, что имел в виду Луканин, когда произнес фразу «Маков знает». В ходе допроса в одном из следующих судебных заседаний, на вопрос представителя потерпевшего Масанина, Луканин пояснил, что он идя на ужин встретил возле входа в штаб Макова, Маков общался с ним около 5 минут, по поводу ситуации на КПП. Как же после этого можно доверять показаниям Макова, который получается в этот вечер видел Луканина дважды. Первый раз непосредственно на КПП, когда прибыл туда по звонку дежурного, но тогда он якобы не разглядел Луканина, так как тот стоял к нему боком. Второй раз, когда он разговаривал с Луканиным уже после всего случившегося, когда Луканин шел на ужин, он не мог не видеть синяк, так как разговаривал с ним «около 5 минут». Если доверять показаниям Луканина, начальник штаба в/ч 6890 подполковник Маков Ф.Ф. с первого дня знал о том, что Луканин 24 февраля получил травму. Почему же он, являясь должностным лицом части все это время молчал об этом? Может быть истинная причина заключается в том, что по показаниям свидетеля Середенко, ему известно, что травму Луканину нанес именно Маков?

Допрошенный в судебном заседании эксперт Тишкин пояснил суду, что он сделал заключение относительно телесных повреждений, полученных Луканиным на основании пояснений лиц, при условии, что они правдивы. Однако как уже описано выше, показания лиц относительно телесного повреждения, полученного Луканиным, данные в судебном заседании противоречат как друг другу, так и тем показаниям, которые люди давали в ходе следствия. Выходит эксперт, давая заключение исходил из иного описания травмы. Он заявил, что осматривал Луканина и не обнаружил у него на лице никаких следов получения им телесного повреждения. На вопрос защиты эксперт пояснил, что если бы у Луканина действительно было рассечение кожного покрова, даже если бы была царапина, от нее остался бы шрам. Так как на лице данные телесные повреждения остаются долго, однако он никаких шрамов не обнаружил.

Следовательно, свидетели, которые утверждают что у Луканина было рассечение кожного покрова и текла кровь, сообщают суду ложную информацию.

Эти обстоятельства так же не удалось выяснить до конца, так как судом права подсудимого были ограничены и в дополнительном допросе свидетеля Макова Ф.Ф. было отказано. Суд посчитал, что в этом нет необходимости.Допрошенный в судебном заседании в качестве свидетеля Чумак М.С. пояснил что 24 февраля он был на КПП войсковой части. На КПП  зашел Луканин с «фингалом», затем зашел Матвеев. До этого он знал, что Маков дал указание Луканина с территории части не выпускать. Матвеев ругался нецензурно, приказывал отойти. Они с Луканиным вышли на улицу. Он вышел вместе с ними стоял возле Луканина, а Матвеев стоял возле Чернакова. Он видел, что Матвеев нанес Чернакову удар кулаком снизу вверх в челюсть. Минут через 5 пришел Маков и все разошлись.

Луканин пришел один. У него был синяк под левым глазом, опухшее лицо, цвет фиолетовый, синяк был свежий. Все это происходило на улице, рядом с КПП. Он лично стоял рядом с Луканиным, они стояли около ворот, на расстоянии около 2-3 метров, он все видел.

В судебном заседании 29 августа судом была оглашена объяснительная данного свидетеля, которую он давал Валькову – в этом объяснении свидетель утверждает, что удар Матвеевым Чернакову был нанесен в помещении КПП. Этот же свидетель утверждал, что Матвеев и Луканин прибыли на КПП в 20.40. Как же тогда показания Боровикова, который говорил, что прибыл на КПП около 19 и инцидент с Чернаковым к этому времени уже закончился? Каково же время совершения преступления?

Допрошенный в качестве свидетеля Макаров А.Б. пояснил, что он был в наряде по КПП. Он пришел с ужина, на улице стояли Чернаков с Матвеевым и Чумак с Луканиным. Матвеев ругался на Чернакова. Увидел, что Матвеев ударил Чернакова по лицу рукой. Время было 20-21 час, было темно. Он пришел с ужина, зашел в помещение КПП. Произошедшее он видел через окно. Территория была освещена он все видел. Удар был в область лица, снизу вверх правой рукой кулаком.По ходатайству защиты оглашено объяснение данного свидетеля. В объяснении он говорил, что удар был ладонью по лицу.Защитой был задан вопрос, чем он может объяснить различие в показаниях. Он это объяснить не смог.

    Свидетель так же пояснил, что когда его опрашивал следователь, в кабинете находился сотрудник ФСБ Герасимов. Допрос шел в его кабинете.

    Судом в качестве свидетеля допрошен Коваленок А,В., причем ходатайства о его допросе сторона гособвинения не заявляла. Его просто пригласили в зал и стали допрашивать в качестве свидетеля. Ранее в ходе предварительного следствия он допрошен не был.

    Коваленок пояснил, что о случившемся он узнал от Макова, после того, как факт был вскрыт Чергиным.

    Чем же тогда объяснить аудиозапись от 1 мая, где лично Коваленек говорит, что зашел в кабинет по указания командира части, узнать как разрешается конфликт, до того, как Чергин этот факт вскрыл?

    В зал была приглашена ранее не допрошенная Политика М.В.

    Защита сделала замечание на действия председательствующего, который производит допрос лиц, которые не являются свидетелями по делу, что это уже второй человек, который ранее не был допрошен, а ходатайства о его допросе никем не заявлено.

Только после этого сторона гособвинения завила ходатайство о допросе данного свидетеля. Допрошенные в судебном заседании свидетели Карасев О.А., Чергин Н.И., Коваленко О.Г., Сорокин И.А., Середенко В.В., Васильченко М.А., Богомолов С.В., Прозоров С.В., Иванов А.В., Мухамедьяров А.Н., полностью подтвердили показания подсудимого Матвеева И.В. о том, что в бригаде существует порочная практика пренебрегать законом. Постоянно выявляемые нарушения, среди которых скрываемые преступления, недостачи материальных ценностей, прямые нарушения требований к антитеррористической защищенности, оказание морального давления на военнослужащих с целью склонения их ко лжи - являются для данной бригады повседневными, будничными, несущественными проблемами, которые нет смысла выносить за пределы бригады.

Показания указанных лиц и прямо и косвенно подтверждают  показания Матвеева И.В.  о событиях 24 февраля 2011 года в отношении потерпевших Луканина и  Чернакова.

Далее защита считает необходимым отдельно остановиться на общей процессуальной ситуации, при рассмотрении данного дела судом.

Необходимо в этой связи обратить внимание на то, что изначально, и во время всего судебного процесса судом был нарушен принцип равенства сторон в судебном заседании.

Стороной государственного обвинения, помимо огромного количества дополнительных документов, было представлено суду  14 дополнительных свидетелей.           

В соответствии с ч. 1 ст. 381 УПК РФ основаниями отмены судебного решения судом кассационной инстанции являются такие нарушения уголовно-процессуального закона, которые путем лишения или ограничения гарантированных Уголовно-процессуальным кодексом Российской Федерации прав участников уголовного судопроизводства, несоблюдения процедуры судопроизводства или иным путем повлияли или могли повлиять на постановление законного, обоснованного и справедливого приговора. При рассмотрении настоящего уголовного дела в суде такие нарушения закона имели место. Согласно ч. 1 ст. 15 Конституции РФ общепризнанные принципы и нормы международного права являются составной частью российской системы права. Более того, в той же части Конституция РФ объявила, что общепризнанные принципы и нормы международного права, содержащиеся в ратифицированных Россией международных договорах, имеют преимущество перед внутригосударственными законами. В связи с этим Пленум Верховного Суда РФ в своем Постановлении от 31 октября 1995 г. № 8 "О некоторых вопросах применения судами Конституции РФ" в п. 8 указал: "Учитывая это, суд при рассмотрении дела не вправе применять нормы закона, регулирующие возникшие правоотношения, если вступившим в силу для Российской Федерации международным договором установлены иные правила, чем предусмотренные законом. В этих случаях применяются правила международного договора".Согласно подпункта «d» пункта 3 статьи 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод  каждый обвиняемый в совершении уголовного преступления имеет как минимум следующие права: … допрашивать показывающих против него свидетелей или иметь право на то, чтобы эти свидетели были допрошены, и иметь право на вызов и допрос его свидетелей в его пользу на тех же условиях, что и для свидетелей, показывающих против него. Не соблюдение этого требования влечет отмену приговора суда (Конвенция «О защите прав человека и основных свобод»,  Обзор судебной практики Приморского краевого суда 2009 г. )

Это право подсудимого неоднократно нарушалось при рассмотрении дела судом. Так, подсудимым и  защитой для допроса в качестве свидетелей по настоящему уголовному делу вызывались свидетели: Чумак М.С, Воливач Д.С., Васильченко М.А., Чернаков С.С., Маков Ф.Ф., Алексеев Е.АОднако, приглашения, направленные защитой и в адрес командования войсковой части с просьбой обеспечить явку военнослужащих в суд в качестве свидетелей, были проигнорированы (факсы, направленные неоднократно защитой в адрес руководства войсковой части приобщены к материалам дела). Именно по этому защита и подсудимый, исчерпав установленные законом способы обеспечения явки свидетелей в суд, заявили ходатайство о вызове указанных лиц судом. Но суд отказал защите в удовлетворении ходатайства о вызове свидетелей судебной повесткой, обвинив защиту в намеренном затягивании уголовного процесса, тем самым лишил защиту и подсудимого возможности, при неявке свидетелей, заявить ходатайство об их принудительном приводе. Отказ был судом вынесен 29 августа 2011 года, судебное следствие же по делу было окончено только 02 сентября 2011 года в 20 часов.

 Не приняв меры к вызову и допросу свидетелей заявленных защитой и подсудимым суд нарушил требования закона, а кроме того поставил стороны в заведомо неравное положение. В судебном заседании не было обеспечено равенство прав сторон, при котором суд, сохраняя объективность и беспристрастие, обязан создать необходимые условия для всестороннего и полного исследования обстоятельств дела.

Еще одним подтверждением такого явного неравенства сторон в суде при рассмотрении настоящего дела является следующее: представителями государственного обвинения по делу являлись сотрудники 304 военной прокуратуры, а подавляющее большинство свидетелей по делу – военнослужащие. Несомненно, получение военнослужащим повестки из военной прокуратуры делает практически невозможным для него отказаться от явки в суд.  Как уже говорилось выше, суд отказал защите и обвиняемому в удовлетворении ходатайства о вызове и допросе дополнительных свидетелей, объявив это затягиванием процесса. При этом в судебном заседании 02 сентября 2011 года судом допрашивались дополнительные свидетели обвинения, о явке которых в суд представители военной прокуратуры направили извещение в часть 1 сентября, тогда как аналогичный запрос адвоката от 30 сентября оставлен частью без внимания, свидетели не явились! В соответствии с п.b ч.1 ст.6 Конвенции каждый обвиняемый в совершении уголовного преступления имеет как минимум следующие права: иметь достаточное время и возможности для подготовки своей защиты. Полагаем, что таким действиями это право было нарушено.

На протяжении всего процесса подсудимого постоянно ставили в жесткие временные рамки, мотивируя это сроком на рассмотрение дела в суде, при этом в одном из судебных заседаний, вопрос Матвеева к свидетелю был снят с формулировкой – времени осталось мало, а свидетелей в коридоре еще много.

При этом, дополнительные свидетели, в ходе следствия по делу не допрашивавшиеся и приглашенные в суд государственным обвинением, зачастую допрашивались судом даже без заявления и  рассмотрения ходатайства об их допросе!

Так, например,  в качестве свидетеля был допрошен Коваленок А.В. , который  был вызван в суд представителем гособвинения, однако ходатайства о его допросе гособвинитель не заявлял, вопрос о мнении сторон по заявленному ходатайству не ставился, ходатайство судом не разрешалось. Свидетеля просто пригласили в зал и стали допрашивать. Ранее, в ходе предварительного следствия Коваленок  допрошен не был. Сразу после его допроса в  зал была приглашена ранее не допрошенная Политико М.В. И вновь гособвинитель не заявлял ходатайства о ее допросе в качестве свидетеля. И только после указания защиты на недопустимость производства допрос лиц, которые не являются свидетелями по делу без ходатайств, гособвинитель заявил ходатайство о допросе Политико в качестве свидетеля.

Таким образом, доказательства обвинения исследовались не по инициативе государственного обвинения, а по инициативе суда, который давал указание секретарю судебного заседания о приглашении для допроса того или иного лица. Такие действия суда не правомерны.

В состязательном процессе суд, обязан обеспечивать справедливое и беспристрастное разрешение дела, предоставляя сторонам равные возможности для отстаивания своих позиций, и не может принимать на себя дополнительно выполнение процессуальной функции стороны, представляющей обвинение, так как это нарушает конституционный принцип состязательности и приводит к тому, что сторона, осуществляющая защиту, оказывается в худшем положении.В п. 3 постановления Конституционного Суда Российской Федерации от 20 апреля 1999 года №7-П сформулирована правовая позиция, в соответствии с которой по смыслу ст. 118 и 123 Конституции Российской Федерации суд, рассматривая уголовные дела, осуществляет исключительно функцию отправления правосудия и не должен подменять органы и лиц, формирующих и обосновывающих обвинение. Возложение же на суд обязанности в той или иной форме подменять деятельность этих органов и лиц по осуществлению функции обвинения не согласуется с предписанием статьи 123 (часть 3) Конституции Российской Федерации и препятствует независимому и беспристрастному осуществлению правосудия судом, как того требуют статья 120 (часть 1) Конституции Российской Федерации, а также нормы ратифицированных Российской Федерацией международных договоров (статья 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод и статья 14 Международного пакта о гражданских и политических правах).   

Каждый имеет право при рассмотрении любого уголовного обвинения, предъявляемого ему, на справедливое и публичное разбирательство дела  независимым и беспристрастным судом, созданным на основании закона. (ст. 6 Конвенции)Также и Пленум Верховного суда в своем постановлении от 31 мая 2007 года N 27 «О практике рассмотрения судами дел об оспаривании решений квалификационных коллегий судей о привлечении судей судов общей юрисдикции к дисциплинарной ответственности» требует в п.11. Обратить внимание судей на необходимость соблюдения установленных законом гарантий равенства прав участников судебного процесса. С учетом этого судья, проявляя объективность и беспристрастность, обязан с одинаковым вниманием относиться ко всем участникам судебного процесса.

Защита полагает, что требования о независимости и беспристрастности суда  были нарушены.     В ходе судебного следствия на свидетелей постоянно оказывалось давление как со стороны руководства войсковой части, так и со стороны вышестоящего руководства. Так, на протяжении всего судебного разбирательства в здании суда либо непосредственно перед входом в суд находился генерал Горбач. Он принимал активнейшее участие в «общении» со свидетелями. Так, до начала судебного заседания 27 июля 2011г. государственный обвинитель Горшков Н.А. в присутствии генерала Горбач,  общался во внепроцессуальной обстановке со свидетелем Султанбековым В.И. Данный факт был зафиксирован защитой, в распоряжение суда были предоставлены фотографии, фиксирующие  «общение» однако, должного внимания у суда это не вызвало. 

В судебном заседании свидетель Карасев дал показания, оправдывающие подсудимого. В своих показаниях Карасев прямо указал, что на него оказывалось давление со стороны его руководства, его склоняли к даче ложных показаний, обличающих Матвеева. И уже в следующем судебном заседании представителем государственного обвинения были представлены суду и приобщены к материалам уголовного дела документы, не имеющие никакого отношения к преступлениям, совершенным Матвеевым! Это были документы  по факту «незаконного» получения Карасевым денег после служебной командировки в Чечню. Таким образом, государственное обвинение продемонстрировало Карасеву, что в их распоряжении имеются документы, на основании которых Карасева можно привлечь к ответственности.  Более того, суд принял эти документы и приобщил их к материалам дела! Полагаем, что эти действия прямо свидетельствуют об оказании обвинением давления на свидетелей.

 Непосредственность судебного разбирательства является принципиальным положением  и важнейшей гарантией постановления законного и обоснованного приговора. Непосредственность судебного разбирательства обязывает суд в процессе судебного следствия проверить наличие или отсутствие всех обстоятельств, подлежащих доказыванию по уголовному делу, а также исследовать их.

В ходе судебного заседания 18 августа 2011 года подсудимому Матвееву на его сотовый телефон позвонил приглашенный в качестве свидетеля защиты Мухамедьяров, который сообщил, что его не пропускают в здание суда так как у него нет паспорта, а имеется только удостоверение ветерана боевых действий. Свидетель сообщил, что его в здание не пропускает судебный пристав, который  согласен пропустить Мухамедьярова, если ему (приставу) даст такое указание судья, председательствующий в судебном заседании. Защитник и подсудимый обратились к судье с просьбой оказать содействие в пропуске в здание суда свидетеля Мухамедьярова. Судья направился к судебным приставам. Однако, вернулся он один и судебное заседание вскоре было продолжено. 25 августа 2011 года Мухамедьяров вновь прибыл в суд, однако давать показания отказался. При этом он пояснил, что из здания суда его отправил за паспортом председательствующий судья Француз В.Г.,  который (будучи проинформированным защитой о необходимости допроса этого лица в качестве свидетеля) сказал свидетелю, что он его не вызывал. Практически в тот же день, в связи с тем, что личность свидетеля стала известна командованию части, на свидетеля начали оказали давление со стороны командования войсковой части, где проходил службу подсудимый, и поэтому свидетель отказывается от дачи показаний.

Считаем, что эти действия председательствующего судьи, лично воспрепятствовавшего допросу явившегося в суд свидетеля защиты,  прямо говорят о несомненной  его заинтересованности в исходе дела и нарушают принцип непосредственности судебного разбирательства.    По данным основаниям подсудимым Матвеевым был заявлен отвод председательствующему.    На основании изложенного,

                    П Р О Ш У:

 Приговор Владивостокского гарнизонного военного суда от 09 сентября 2011 года о признании Матвеева Игоря Владимировича – отменить, направить данное дело на новое рассмотрение в тот же суд в ином составе судей.

12 сентября 2011г.Адвокат Люденко М.А.