В первых числах июня 1920 года 90 лет назад исчез прекрасный и один из старейших городов Дальнего Востока - Николаевск. Там же погиб почти весь архив по Сахалину ( в это время Николаевск был столицей Сахалинской области и все головные учереждения были переведены туда вместе с канцеляриями и архивами). В эти дни в Николаевске погиб и мой прадед Илья Арефьевич Черепанов - телеграфист.
В Николаевске-на-Амуре во втором портовом городе Дальнего Востока в феврале 1920 года обстановка складывалась иначе чем во Владивостоке – путей к нему до схода льда не было, а дислоцировался в нем – всего один японский батальон (350 солдат и офицеров) при русском гарнизоне численностью в 300 человек. Крупная банда – до 4000 боевиков – окружила город в начале февраля. Пришлось вступить в переговоры. Но, вместо того чтобы тянуть время, городское самоуправление руководствовалось лозунгом: «Долой гражданскую войну!» (обычная для той поры картина эсеровского идиотизма), а японское командование эту глупость поддержало, наивно полагая, что большевики будут вести себя так же, как во Владивостоке.
И вот 29 февраля первым представителям пришедшей на Дальний Восток советской власти население Николаевска устроило торжественную встречу… Дальше всё было, как обычно: наведение «социальной справедливости» вкупе с «террором против буржуазии и ее агентов» – в предельно откровенном варианте, разумеется. Грабежи – без формальностей, изнасилования – по декрету о «социализации», ликвидация «гадов и паразитов» – не таясь. Убивали семьями, в самых художественных вариантах, услаждая взоры. Напоследок разбивали черепа обухами топоров, грудных и младшего возраста детей разрывали пополам. И, как обычно, проделывалось всё это под маркой высокой миссии, почти торжественно. Как же! – «законная месть угнетенных», «благородное мужество пролетариев, рвущихся из оков», вступление в «светлое царство социализма».
Недаром советские историки, описывая дни установления «власти рабочих и крестьян», всегда тщательно скрывали подробности расправ, яростно открещиваясь от многочисленных досье комиссии Деникина с сообщениями об обнаруженных «трупах с отрубленными руками, переломанными костями, об обезглавленных телах, о раздробленных челюстях, об отрезанных половых органах». Недаром! ибо при таких подробностях, кто поверит в подлинность идейной мотивации? Массовые умерщвления с признаками глумления и мучительства – это провал в архаику, в первобытную тьму. Такие деяния заведомо не ради какой-то разумной цели вершатся, а под влиянием бессознательного порыва – по страсти, по похоти.
Тут сомневаться не приходится. Другое дело, что нужны особые условия, чтобы самые темные, давно обузданные цивилизацией инстинкты так бесстыдно высвобождались, а эти-то условия явно и создавала коммунистическая идеология. С языческих времен на Руси не было такого озверения. Японцы были потрясены. А поскольку с русскими они жили вместе и те, естественно, искали у них защиты, обстановка складывалась весьма сложная. И тогда командир японского батальона майор Исикава решил вступиться за истязуемых жителей Николаевска. Не имея достаточных сил, он пошел на смертельный риск – в надежде, что бандиты не посмеют наброситься на отряд, за которым стоит вся японская армия. Бой начался 12 марта.
«имея глаза и уши, имея разум и волю – надо быть или таким же дикарём, как сами эти партизаны, или человеком, который страдает нравственным помешательством, чтобы остаться равнодушным к бесчеловечной деятельности "красных отрядов" и называть её каким-нибудь другим именем кроме преступления, убийства, лжи и грабежа. Нужно быть самому нечеловечески, скотски или безумно безнравственным, чтобы называть «внутренними делами» тот случай, когда здоровенный мерзавец насилует женщину, или жестокая мать истязает ребёнка и не вмешиваться под тем предлогом, что упомянутые действия некоторой группой людей называются «социализмом» или «коммунизмом».
Майор Исикава недооценил дерзости противника. Большевицкая банда была сформирована на базе отряда хунхузов и бывших каторжников – профессионалов, которых останавливал только направленный в лоб ствол.
Они окружили японцев и занялись выжиганием обороняемых ими зданий. Вынужденные стоять на смерть, японцы отбивались три дня. Из их числа (350 военнослужащих и 380 мирных граждан) погибли 602. Остальные (117 мужчин и 11 женщин) сдались в плен по распоряжению из Хабаровска. Среди погибших – майор Исикава и даже местный консул с детьми и слугами, которых, кстати, как и многих других японцев, большевики подвергли истязаниям.
 По своим убитым согражданам скорбела вся Япония, в парламенте состоялись специальные заседания, правительство протестовало на международном уровне и добилось от Совдепии выражения сожаления. Убитых русских – а их гораздо больше – не поминал никто. Москва одобрила действия тов. Тряпицына, главаря банды, захватившей Николаевск, и местная власть в лице главнокомандующего НРА Г. Эйхе назначила его приказом от 22 апреля «командующим Охотским фронтом».
Дальше были только замалчивание и ложь. Единственным правдивым рассказом на русском языке о событиях марта 1920 года в Николаевске стали книги: Эчъ В. Исчезнувший город (Трагедия Николаевска на Амуре). Владивосток, 1920. и А. Я. Гутмана, изданная в 1924 году в Берлине ("Гибель Николаевска на Амуре : страницы из истории гражданской войны на Дальнем Востоке" Ган Анатолий Яковлевич - настоящая фамилия А.Я. Гутман)
В России они больше не издавались никогда. Зато десятилетиями публиковались и продолжают публиковаться на Дальнем Востоке славословия Тряпицыну.
Сейчас юбилей этих событий потрясших Дальний Восток.
Интересно, официальные власти Сахалина вспомнили о ней? Ведь она коснулась тогда многих сахалинцев, не говоря уже об уничтожении сахалинских архивов. ![[info]](http://l-stat.livejournal.com/img/userinfo.gif) toihara
Тряпицын и его сподвижники - это убййцы, садисты и грабители. Тряпицын грабил и убивал богатых.Награбил две баржи добра и драгоценнстей и собирался бежать в Америку. В местечке Кербь, у впадении реки Аргунь в Амур была расквартированы немногочисленная русская часть, охранявшая границу. Тряпицын зверски убил множество офицерских жён и детей и сбросил их тела в Амур. Им же был убит и мой прадед, Александр Гопфенгаузен , командир миной роты, отвечавшей за минирование фарватера Амура против японцев.За отказ разминировать Амур, чтобы баржи с награбленным могли свободно пройти, ему отрубили голову и тело сбросили в Амур. Такой вот "герой" партизанского движения этот Тряпицын.
перечень того, что потерял город у устья Амура в результате тряпицынской акции.
немногочисленные открытки с изображением этого исчезнувшего города
В журнале РОВСА "Перекличка" есть статья об Николаевских событиях. http://rovs.narod.ru/Pereklihka_13-14.pdf
Суд в Керби проходил с 6 по 9 июля 1920 года, Тряпицына и его соратников расстреляли 9 июля в 21 ч.45 минут и вначале похоронили на окраине села. Судили несколькими группами, некоторых суд "103-х" помиловал, например С.Л.Пономарева, некоторых отправили на общественные работы, откуда они успешно сбежали. Так что, не так всё неизвестно, как Вам кажется. А зверства сподвижников Тряпицына были необычайные, по Амгуни плыли трупы убитых, заколотых женщин и детей, на суде демонстрировался труп 8-ми летней девочки с рассеченной головой.
***********
Протоиерей Николай Спижевой.
Николаевская трагедия (к 90-летию трагических событий на Нижнем Амуре)
-
27 июня 1920 г. в японский порт Отару пришёл из Николаевска военный транспорт «Тамонмару», на борту которого находилось 116 беженцев, в том числе 17 иностранцев с орельских приисков. На вопросы встречающих о том, действительно ли в Николаевске-на-Амуре имели место жуткие преступления, сле-довали рассказы один чудовищнее другого: «Мы все, кто здесь есть. Спаслись только пото-му, что скрывались и прятались. Каждому из нас угрожала смерть. Спасались в лесах, горах под лодками, на чердаках, под тротуарами… – спасались где только возможно». Некоторые детали недавней трагедии казались настолько невероятными, что в них трудно было бы поверить, если бы о них не рассказывали очевидцы.
Гражданская война – это всегда кровь с обоих сторон, трагедия, которая остаётся в па-мяти поколений на многие десятилетия. Одна из трагедий касается событий на Нижнем Амуре в конце 1919 г. – начале 1920 г. По разным оценкам, в это время там погибло около трёх тысяч русских и около 900 японцев. Хроника событий
Партизанский отряд под командовани-ем 23-летнего Якова Тряпицина, в рядах кото-рого находилось немало бывших уголовников, сбежавших в своё время с сахалинской каторги и промышлявших грабежами в тайге, в начале декабря 1919 г из Малмыжа(1) стал спускаться по Амуру к Николаевску.
Деревни и сёла, занимаемые партизанами, праздновали власть большевиков. Одна только Киселёвка(2), состоявшая из казаков, постановила на сходе не признавать власти красных и просила о посылке к ним на помощь отряда из Николаевска. Отряд своевременно не прибыл, и Киселёвка была занята партизанами.
11 декабря 1919 г. комендантом города Николаевска-на-Амуре, полковником Медведе-вым был отправлен отряд численностью всего 60 человек под командованием поручика Цуканова, для ликвидации партизан Тряпицина, остановившихся в Циммермановке(3). Через неделю Цуканову было послано подкрепление в 25 человек во главе с поручиком Токаревым(4), который принял командование над отрядом Цуканова.
8 января большевики в Циммермановке были атакованы отрядом Токарева. Атака белых была отбита с большими для них потеря-ми. Было убито 18 и ранено 14 человек. Из все-го отряда уцелело не более 43 человек. Остальные убиты или замёрзли при отступлении.
18-19 января 1920 г. оставшиеся в городе вооружённые силы белых вместе с частью экспедиционного отряда под командованием май-ора Исикава, при одной пушке и нескольких пулемётах выступили навстречу красным. В Ка-кинской бухте(4) они были обойдены с тыла и обстреляны отрядом лыжников Тряпицына.
Соединённые силы под непрерывным обстрелом отступили в Николаевск. 22 января город был окружён красными.
Для защиты Николаевска была органи-зована дружина – из интеллигенции, чиновни-ков, владельцев и служащих торгово-промышленных предприятий и домовладель-цев. Приблизительно 300 человек и они несли охрану внутри города. Японские граждане, жившие в Николаевске, были мобилизованы, и общая численность японских сил составила до 900 человек.
10-12 февраля город был подвергнут бомбардировке из 57 мм орудия. Затем, 20-22 февраля – двумя 6 дюймовыми и двумя 57 мм орудиями. Было выпущено свыше 150 снарядов.
Примерно 24 февраля японское коман-дование начало переговоры с красными о возможной сдаче города. В переговорах также приняли участие русское командование и го-родское самоуправление. После выработки ус-ловий, на которых сдавался город, красные 28 февраля 1920 г. вошли в город и сразу присту-пили к аресту граждан по списку. К 11 марта тюрьма была переполнена арестованными, до-ходивших до 700 человек.
Начало красного террора
В ночь на 12 марта началось выступление японцев против красных, спровоцированное ультиматумом Я. И. Тряпицына, выдать несколько сот винтовок и пулемётов. В результате сражения в 3 часа дня в помещении, зани-маемом японским жандармским управлением, сдались до 45 японцев. В тот же день они были убиты красными. 13 марта было подожжено здание японского консула. Погибло человек 30 солдат и частные граждане. За два дня были убиты все мирные граждане укрывшиеся в консульстве без различия пола и возраста. Было их 117 мужчин и 11 женщин. Группа японских солдат стала пробиваться от консульства по льду к китайским канонеркам, но все погибли под перекрёстным огнём с берега и с канонерок.
В первые моменты боя, японцы не хоте-ли проливать лишнюю кровь. У них было на-мерение обезоружить партизан, чем объясня-ется факт, что многие партизаны не только не были убиты, но даже не имели ранений. По рассказам партизан, японцы только отбирали оружие, а их отпускали.
14 марта начался обстрел из 6-ти д. ору-дия казармы, где скрывались оставшиеся в живых японские солдаты и несколько граждан. После 3-х дневного обстрела (каждый день выпускалось до 120 снарядов), 17 марта, японцы сдались. Им была обещана жизнь и возвращение весной на родину. Всего сдалось 132 солдата и 4 японских женщины, которые были уничтожены 24 мая, при подготовке города к эвакуации.
12 и 13 марта, во время выступления японцев, все русские заключённые в тюрьме, были убиты партизанами. В эти дни погибло свыше 600 человек, преимущественно интеллигенции. Подручный Тряпицына Лапта, собственноручно выстрелом в затылок убил Управляющего Сахалинской областью Ф. Ф. Фон Бунге. Остальные были убиты посредством шашек, штыками, топорами, поленьями – убивали, кто как хотел, только не выстрелами.
Мучения всех заключённых были ужасны, им пришлось вытерпеть всё, что могла придумать разнузданная чернь, получившая право жизни в свои руки. Наибольшим мучениям подверглись поручик Токарев, корнет Парусинов и полковой священник о. Рафаил Воецкий.
Поручику Токареву от мучителей досталось 600 шомполов. Он был лишён возмож-ности двигаться и сошёл с ума, затем ему проломили голову ногами. Корнет Парусинов, помощник начальника политической охраны до последней капли испил чашу страданий. На пытки его выносили, а затем приносили без сознания. Священник о. Рафаил держался с достоинством, чем поражал своих истязателей. Товарищам по камере давал напутствие, и молился за своих мучителей. Поведение священника Воецкого потрясло даже партизан-китайцев. Они рассказывали, что во время смерти, голова его была окружена сиянием.
Покончив с заключёнными, партизаны направились резать и убивать японских граждан. Многие просили пощады, но многие умирали со стойкостью и смелостью. Умирали молча, с презрением к своре злодеев. Ужасы происходящего были так велики, что некоторые из убийц довели себя до душевного расстройства. В течение двух дней большевиками была уничтожена вся японская колония и весь экспедиционный отряд.
В эти дни началась подготовка к эвакуации города, вызванная сообщениями о высадке японского десанта в Де-Кастри. Решение о полной эвакуации города и его сожжения было принято по предложению Тряпицына и Лебедевой.
-
Трагедия на Клостеркампском маяке
После занятия партизанской армией Кисилёвки, Тряпицын с семью своими соратниками через глухую тайгу идёт на Богородское(5), с целью организовать дополнительные силы партизан в тылу у белых. Выйдя к Богородскому, Тряпицын сформировал отряд свы-ше 100 человек. Прежде чем двигаться вверх по Амуру, на соединение с главными силами он связался по телеграфу с полковником Вицем, штаб которого находился в Мариинске(6), о встрече. Виц Иван Николаевич дал согласие.
Встреча Тряпицына с Вицем состоялась в 7 часов вечера 8 января 1920 г. переговоры бы-ли безрезультатными – И. Н. Виц и его офицеры отказались сложить оружие. После переговоров Вицу стало ясно, что другого выхода, как отступить из Мариинска, у него нет. Софийск уже был занят партизанами и почти все солдаты перешли на их сторону. Так как путь на Николаевск был отрезан, Виц отдаёт приказ остаткам батальона об уходе в Де-Кастри (7). Там он вместе с офицерами надеялся продержаться до прихода японских судов.
Уезжали из Мариинска глубокой ночью на 10 января. Всего их было 51 человек, в том числе 12 офицеров, 35 унтер-офицеров и рядо-вых, 4 почтово-телеграфных служащих. До Де-Кастри добралось 50 человек. Офицер Ивановский отстал, был схвачен партизанами и расстрелян.
Отряд Вица прибыл в Де-Кастри, на Клостеркампский маяк 11 января 1920 г. Маяк находился на полуострове, соединенном с материком узким перешейком 7-8 метров шири-ной. Вокруг была недоступная скала высотой около 90 метров. На ней и располагался маяк с жилыми и хозяйственными постройками. 12 января на маяк прибыл из Де-Кастри управляющий таможней Карташев Василий Яковлевич с женой и сыном.
Штат маяка состоял из шести членов маячной команды. Возглавлял команду капитан 1-го ранга Оводов Н. Н. Два члена команды и Оводов были семейными. Впоследствии четыре члена команды – холостяки – перешли на сторону партизан.
Отряд Вица занялся укреплением пози-ций. Белые разместились в кирпичных зданиях, окруженных высоким каменным забором. По-верх забора была натянута сетка, чтобы во двор затруднительно было забросить гранату. Вокруг были заложены фугасы, изготовленные из пороха, имевшегося на маяке.
Партизаны обложили маяк, и время от времени открывали по нему огонь. Но белые не отвечали. До прямого столкновения дело не доходило. Ночью партизаны подбрасывали осажденным агитационные листовки и брошюры. Неоднократно предложения по телефону о сдаче Виц отвергал. Телефонная связь с почтово-телеграфной конторой в Де-Кастри и маяком поддерживалась. Ее не прерывали ни белые, ни красные.
Так прошло несколько дней. Обстановка для осаждённых ухудшалась. Кончались продукты питания. И Виц решил послать связных в Николаевск к полковнику Медведеву А. А. с сообщением, что остатки отряда укрепились на маяке.
Группа их трех коренных жителей-ульчей вышла в начале февраля. Но посланцы были перехвачены партизанами. 12 февраля Виц снова посылает трех человек, но теперь из своего отряда. Но и они были перехвачены. Но в отличие от первых трех были расстреляны. Первые получили по нескольку розог. 23 февраля вновь посылается пять человек под руко-водством поручика Владимира Гарфа. В этой группе шел и рядовой из Николаевска Моисей Езерский. 8 марта в районе мыса Лазарева они также были перехвачены и расстреляны.
Время шло. Были взяты Чныррахские укрепления у Николаевска. Партизаны готови-лись вступить в город. Видя, что взятие маяка проходит вяло, Тряпицын посылает из Чныр-раха(8) в ДеКастри своего сподвижника Стрельцова с дополнительным отрядом в 50 человек и с 57-мм орудием. Стрельцов снова повел по телефону переговоры с Вицем о сдаче в плен. При этом сообщил, что Николаевск и Хабаровск в руках красных. Но Виц не верил, и сдаваться не желал. Тогда партизаны стали готовить штурм маяка. Пушка сделала два выстрела. И тут, осаждённые запросили к телефону Стрельцова. Они согласились на переговоры, тем более что Виц предоставил решение этого вопроса самому отряду. Отряд направил делегацию в лице поручика Владимира Печенкина – адъютанта Вица, прапорщика Дмитрия Пустовалова и рядового Владимира Крельштейна. После переговоров было условлено, что Пустовалов возвращается на маяк, а два делегата поедут со Стрельцовым в Николаевск с гарантированной им неприкосновенностью. Стороны также договорились – по прибытии в Николаевск делегаты получают из отряда Вица телеграмму условного содержания, а по получении ответа примут решение о сдаче оружия.
При соответствующей охране Стрельцов с делегатами добрались до Николаевска. 11 марта из отряда Вица была получена телеграмма: «Не качает ли киса, здоров ли Ванюша?» Делегаты тут же дают ответ: «Киса не качает, Ванюша здоров». Именно такие телеграммы были условленны между отрядом Вица и Печенкиным. Тут же состоялся разговор Вица с подчиненными. Виц не возражал против сдачи в плен. Сам же, написав предсмертное письмо и передав его вместе с золотыми часами Оводову, застрелился. Шел полковнику Вицу Ивану Николаевичу, личному посланнику Колчака на Нижний Амур, 57-й год. Похоронен он был на матраце, на котором застрелился и на том же месте, где застрелился, недалеко от берега моря. Такова была его просьба. В своем предсмертном письме Виц также написал: «Мое огнестрельное оружие – револьвер с остатками боевых патронов передать Тряпицыну как эмблему смерти». Над его могилой сослуживцы поставили крест. Вскоре партизаны отобрали часы у Оводова и разыграли между собой жребий.
Началась рассортировка пленных. Четверо почтовых работников Жолудь, Лохов, Абраменко во главе с начальником конторы Анусевичем, а также начальник таможни Карташев, банкир Николаевска Люри и доктор Лаукс были уведены в Мариинск. Здесь, после ухода Тряпицына, был оставлен небольшой гарнизон партизан, цель которого - наблюдение и наведение порядка. После нескольких допросов все привезенные были расстреляны.
Между отрядом и партизанами состоялось соглашение, по которому белым гарантировалась жизнь. Отряд стал сдаваться. Выходили по два человека, складывали оружие и отходили в сторону. После этого пятеро пленных под контролем партизан стали взрывать заложенные вокруг маяка фугасы. Затем всех вольным порядком завели в помещение маяка, где они и оставались под присмотром партизан.
Как партизаны присматривали за пленниками можно привести высказывание партизана Громова: «После убийства Вица мы заняли маяк. Оказалось, что у белых на маяке было очень много разной музыки: скрипки, мандолины, гитары и гармоника. Мы заставляли одного из белых играть без отдыха на гармошке, а сами плясали до пота».
Сдача в плен отряда Вица совпала с событиями японского выступления в Николаевске в ночь с 11 на 12 марта. Это кардинально изменило дальнейшую судьбу сдавшихся в плен.
Из Николаевска поступило распоряжение о расстреле всех задержанных. Группа сдавшихся, а в ней оставалось 34 человека, была разделена на две. Одна – в 13 человек была расстреляна на льду недалеко от маяка. Трупы спущены в прорубь. Вторая группа в 21 человек была расстреляна у берегов Северной речки. Трупы были оставлены под утесом.
А 26 марта на маяк прибыли из Мариинска двое партизан на двух нартах. Прибыли они за смотрителем маяка Оводовым Николаем Николаевичем с целью доставки его в Мариинск. Оводов был арестован и посажен на нарту. Но по неизвестным причинам он также был расстрелян у Северной речки. С приходом японцев его труп в начале апреля был ими обнаружен.
Так прекратили существование остатки батальона полковника Вица. Так перестал существовать на некоторое время Клостеркампский маяк.
-
Безумие и ужас
20 мая, вместе с китайским консулом, ушли из города китайские канонерки, стоявшие у Николаевска. После этого аресты и убийства приняли массовый характер.
В ночи на 22 и на 23 мая были произведены аресты семей, члены которых были убиты в ночь с 12 на 13 марта. Никто из граждан не считал себя в безопасности, так как аресты не прекращались ни на минуту. Часть арестованных, тотчас отводилась на берег Амура и там убивалась. В городе царили безумие и ужас. Граждане старались достать себе яд, чтобы при аресте не даться в руки извергам живыми.
Жителей охватил сплошной ужас. У всех была только одна мысль – покинуть, во что бы то ни стало город.
24 мая было произведено убийство штыками и топорами заключённых японцев. Не боявшиеся смерти солдаты просили их расстрелять, а не колоть, им было отказано. Трупы их были брошены в Амур.
В тот же вечер были перебиты и заключённые в тюрьму русские. Стоны, вопли раненных, заглушаемые выстрелами, переплетаясь со зверскими выкриками партизан, опьянённых кровью доносились из застенка. Люди, живущие рядом, в ужасе бежали от тюремного двора.
28 мая началось поголовное истребление оставшихся жителей. Арестованных приводили в следкомиссию, там связывали руки и оставляли ожидать «составление партии». По-сле того как партия достигала 20-30 человек, её увозили на катере, который доставлял связанных на середину Амура и тут, ударив колотушкой по голове, в бессознательном состоянии арестованных сбрасывали в реку. Этот способ убийства изобрёл партизан Силин.
28 мая красные приступили к истреблению огнём рыбачьих посёлков напротив Нико-лаевска, а 29 мая и городской недвижимости.
31 мая весь город представлял море огня. Треск горящего дерева был слышен за 8 км, а дымовой мрак висел в районе города 3 дня.
Не успевшие бежать жители, спасаясь от огня, столпились на пристанях, не подозревая, что они заминированы большим количеством взрывчатки. Партизаны придумали это изуверство, чтобы насладиться результатом взрыва.
Теперь палачи, не связанные никакими формальностями ходили по улицам, среди пожарищ, и убивали всех, кто ещё оставался в живых.
1 июня партизаны, груженные награбленным, покинули то, что осталось от города.
Так завершились трагические события в Николаевске-на-Амуре, где большевиками была осуществлена масштабная кровавая программа коммунистической партии.
Примечания:
1. Малмыж – село в Нанайском районе Хабаровского края, в 70 км от Троицкого – центра района.
2. Кисилёвка – село в Ульчском районе Хабаровского края, в 186 км от Комсомольска-на-Амуре.
3. Циммермановка – село в Ульчском районе Хабаровского края, в 206 км от Комсомольска-на-Амуре.
4. Какинская бухта находится выше по Амуру (32 км) от г. Николаевска-на-Амуре.
5. Богородское – административный центр Ульчского района Хабаровского края, в 200 км от Николаевска-на-Амуре.
6. Мариинское – село в Ульчском районе Хабаровского края, в 50 км от Богородского.
7. Де-Кастри – залив и посёлок в Татарском проливе в Ульчском районе Хабаровского края.
8. Чныррах – мыс и село в Николаевском районе Хабаровского края, в 10 км ниже от Николаевска-на-Амуре.
Литература:
1. Гутман А. Я. Гибель Николаевска-на-Амуре. – Берлин: Рус. экономист, 1924
2. Емельянов К. Люди в аду. – Владиво-сток: Издательство ВГУЭС, 2004
3. Лёвкин Г. Г. Яков Иванович Тряпицын (герой или бандит?) // Лёвкин Г. Г. Волочаевка без легенд / Приам. геогр. о-во. – Хабаровск, 1999
4. Пелипас А. Имена из смутного про-шлого // Приамур. вед. – 1995. – 21, 25 окт.
5. Эч. В. Исчезнувший город – Владиво-сток: Типолитогр. И. Короть, 1920
http://d-m-vestnik.livejournal.com/380950.html |