Пятнадцать лет назад, 1 марта 1995-го, в Москве убили Владислава Листьева. Об этом сразу узнала вся страна. А за сорок дней до его гибели в городе Грозный произошла трагедия, не получившая широкой огласки по сей день. 24 января разом погибло сорок восемь разведчиков 16-й бригады спецназа ГРУ. Таких потерь подразделения специальной разведки ни до, ни после того рокового дня не несли.

Спецназ в то время работал и за себя, и за всех тех парней, которые, хоть и носили военную форму, но воевать не умели. От Главного разведуправления требовали подчас невозможного, и спецназовцы эти невозможные задачи решали. А ведь это были не их задачи! Специальная разведка создавалась и всегда готовилась действовать только за пределами своего государства в условиях глобальной войны. Но никак не на своей территории…

Оказавшись в Чечне в конце 1994-го, спецназовцы воспринимали территорию этой мятежной республики как часть своей единой Родины, а не как территорию вражеского государства, где разведчик действует по законам самосохранения, а не по уголовно-гражданским кодексам. Они и подумать не могли, что их будут встречать как оккупантов, а не как освободителей. За эту, можно сказать, наивность нередко платили своими жизнями. Много позже разведчики сумели перестроить свое сознание, стали воевать так, как должны воевать в тылу врага. Врага…

В ночь с 23 на 24 января батальон спецназначения, которым командовал подполковник Евгений Сергеев, обеспечивал выход к намеченному рубежу батальона морской пехоты. Морпехи имели грозное название, но фактически воевать не умели. В сводный батальон черных беретов набрали людей почти случайных: коков, подводников с лодок, стоявших на приколе, матросов каких-то подсобных специальностей. И, как вспоминал Сергеев, водили они тот батальон по Грозному, как полуслепых беспомощных котят.

Кроме этого, одна из разведгрупп участвовала в стычке с боевиками, понесла первые потери. В расположение вернулись измотанными и уставшими. Располагался батальон в добротном кирпичном здании бывшей школы на окраине Грозного. Командир собрал офицеров на совещание: предстояло решить один очень принципиальный вопрос. Сергеев изложил свою позицию, предложил офицерам обсудить все детали без него и принять решение, которое именно офицерский коллектив считает необходимым. Чтобы не давить на подчиненных своим авторитетом, комбат вышел из здания на улицу.

И в этот момент прогремел страшный взрыв. Под обломками рухнувшей части здания погибли все, кто тогда там находился. Сам Сергеев получил страшную контузию, от которой уже не оправился.

Выдвигались самые различные версии произошедшего взрыва. Многие склонялись к тому, что школу заранее заминировали и взорвали чеченские боевики. Однако комбат был профессионалом из профессионалов по части разведывательно-диверсионной деятельности, с богатейшим опытом войны в Афганистане. И, прежде чем разместить свой батальон в здании школы, он лично ее очень тщательно осмотрел. Никаких признаков минирования не нашел. Впрочем, здание могли заминировать очень скрытно, в расчете на то, что в уцелевшей школе обязательно расквартируется какой-нибудь военный штаб или целое подразделение. А потом, дождавшись момента, взорвать при помощи радиосигнала. Однако в таком случае рухнуло бы все здание, а 24 января обрушилась лишь та часть, где располагались спецназовцы.

Более тщательный анализ характера разрушений однозначно говорил о том, что в здание школы угодил шальной снаряд. Увы, таких случаев в первую чеченскую кампанию было немало. Артиллеристы зачастую лупили в белый свет по принципу: на кого Бог пошлет. От «дружественного» огня российских воинов гибло ненамного меньше, чем от огня боевиков. А уж про мирных жителей и говорить нечего. Кое-кто усмотрел тогда в этом некий мистический знак. Действительно, это была не их война. Возможно, высшие силы предупреждали об этом, хотя и очень жестоко.

Однако спецназовцы были и остались воинами, которые не поддаются эмоциям, а выполняют приказ. Они остались на той войне, и выполнили свой воинский долг до конца. Стоит отметить, что разведчики никогда не били по площадям. Их целью были только вооруженные боевики, но никак не мирные жители. Благородство спецназа оценили даже их враги.

Гибель полусотни разведчиков шокировала не только рядовых спецназовцев, но и руководство ГРУ. Потерю постарались замолчать. И сегодня о событиях января 1995-го можно прочитать, да и то немного, лишь в редкой книге Сергея Козлова «Спецназ ГРУ-2. Война не окончена, история продолжается». А если бы ту трагедию не замолчали? Какие настроения тогда превалировали в СМИ? На армию, особенно на все ее действия в Чечне, выливались ушаты грязи.

И если бы Генштаб в начале 1995-го года публично заявил о гибели элитного разведподразделения, да еще бы и назвал причину гибели... Скорби бы не было, была бы пляска на костях павших.

Когда в Грозном гибли сотни русских воинов и тысячи мирных жителей, для которых война стала настоящим шоком, Москва гуляла, пела и плясала. Во Дворце молодежи был устроен пышный бал российской прессы с обильной выпивкой и разнообразной закуской. Никто из журналистов - а именитых пришло немало - не предложил помянуть минутой молчания гибнущих в Чечне людей. И тут убили Листьева: случилась национальная катастрофа! Все ТВ впало в траур. Москву мгновенно заклеили черными плакатами с именем телеведущего. Рыдания буквально содрогали телеэкран и рвали газетные страницы. В те самые дни, когда хоронили Владислава Листьева, как раз исполнилось сорок дней гибели батальона Сергеева. Погибших хоронили в разных местах России, но сорокадневную тризну провели в Рязанской области, в поселке Чучково, где тогда дислоцировалась 16-я бригада ГРУ.

Руководство Главного разведуправления Генштаба было уже и не против того, чтобы журналисты приехали на поминки. Но кому было интересно рассказывать из «рязанской глуши» о погибших за единство России?

Прошло пятнадцать лет. Все СМИ вспомнили об убийстве и похоронах Листьева. Телевидение посвятило этому множество сюжетов. Про погибших в начале 1995-го года спецназовцев опять не вспомнил никто. В том числе и Генштаб, и его Главное разведуправление.

…На одном из зданий в центре Грозного еще в советские времена из бетонных букв был сложен лозунг: «СЛАВА ТРУДУ». Взрывами его деформировало так, что в конце 1995-го читался как «СЛАВА ГРУ». И в таком виде провисел вплоть до начала второй антитеррористической операции на Северном Кавказе, во время которой спецназовцы воевали уже иначе.

Специально для Столетия