Каковы причины сегодняшней ситуации? Либеральная, антирусская модель начала развиваться в октябре 1917 года. Либерализм — это жёсткий концепт эпохи модерна, выстроенный на полном отрицании и тотальном искоренении всего нематериального, метафизического из человеческого бытия. Всего того, что придаёт нематериальные смыслы человеческому существованию. Либерализм рассматривает человека строго биологически — как чучелко, мотивированное исключительно своими животными инстинктами, похотью и алчностью. Мы больше не знаем, что есть истина. Нет критериев.

Войну в Новороссии многие сравнивают с событиями 20-летней давности на территории бывшей Югославии. Украинские активисты любят подчеркивать роль хорватов в том конфликте. Для Украины, мол, Хорватия должна стать примером в борьбе с «сепаратистами». Причём никто не хочет вспоминать, что хорваты сами были таковыми относительно Югославии.

Защита русского дела на Днестре и Сане есть защита его на Днепре и, работая в Галиции, мы работаем для нашей национальной самообороны"(1), - писал весной 1913 года в докладной записке на имя премьер-министра Владимира Николаевича Коковцова член Государственной думы, руководитель Галицко-русского общества граф Владимир Алексеевич Бобринский (1867-1927). Что же представляло из себя "русское дело в Галиции" и в чем должна была проявляться поддержка его со стороны России? Наконец, почему именно в 1913-м этот вопрос встал так остро?

Среди пестрого спектра национально-политических движений народов, населявших империю Габсбургов, существовало и пророссийское направление, именовавшееся русским, русофильским или же москвофильским. Возникшее в середине XIX века в качестве одного из вариантов идентичности восточнославянского населения Габсбургской монархии (русинов), в начале XX столетия оно оформилось в самостоятельное национально-политическое движение, составлявшее заметную конкуренцию набиравшему силы украинскому движению. В основе идеологии москвофилов лежала концепция единого русского культурно-исторического пространства, неотъемлемой частью которого являлись и "руськие" земли Австро-Венгрии - Восточная Галиция, Буковина, Угорская Русь.

Вы знаете, возлюбленные слушатели, что родители в целях доброго христианского воспитания должны не насаждать только доброе в сердцах детей своих, но и преодолевать, искоренять в них все дурное. У детей, рожденных в первородном грехе и окруженных грехами, много всего дурного; какая же дурная наклонность или страсть прежде всего должна быть искореняема у детей, на борьбу с какою из страстей и пороков по преимуществу должно устремляться внимание родителей? Замечено, что каждый человек, а следовательно, и каждый ребенок, имеет один какой-нибудь главный недостаток, одну главную страсть, и хотя бы у тебя, христианский родитель, было десять детей, однако легко может случиться, что у каждого из них будет своя особая главная страсть. Одно дитя от природы особенно наклонно к гордости, самолюбию, упорству, другое — к скупости и жадности, третье — к чувственности, четвертое к зависти и злорадованию, пятое — к лености и праздности и т.п. Главная страсть обыкновенно бывает одним из семи главных, так называемых смертных, грехов. С этим замеченным и главным в ребенке грехом и нужно родителям прежде всего бороться и всячески искоренять его, так сказать, в зародыше. Посмотрим теперь, почему над ним по преимуществу следует одержать победу и как легче распознать этот недуг детей своих.

Победа окончательная есть дар, нисходящий свыше, которого надо быть достойным, и не только чтобы его заслужить, но и чтобы уметь его сохранить. В России часто не умели охранять дары Божии, в том числе и этот. Легко утрачивали плоды тяжелых побед, одержанных предками. Спустя время, приходилось начинать заново, страдать и подвизаться, чтобы победить. Но этот процесс подвига, труда, страданий и самой смерти, венчаемый, однако, общей победой, имел и христианское содержание, уподоблял в каком-то смысле человека страждущему и победившему Спасителю. Страдание без победы, с одним развоплощением человека и растворением его в нирване, имело бы буддистский смысл, с его глубоким пессимизмом. Христианское же оборончество потому и оптимистично, что взирает на пример Христа-Победителя и ждет разделить плоды Его победы, если не в этом, то в будущем веке.

Шаги Кремля опасны потому, что могут лишить власть поддержки собственного  русского народа. Хорошо, если в этот кульминационный момент к власти придут конструктивные силы и смогут мобилизовать страну. А если нет, то сбудутся многовековые мечты Запада. Россию поставят на колени и начнут грабить «по полной программе». В российском обществе, несомненно, это будет воспринято как предательство Новороссии и вызовет волну возмущения, что, в свою очередь, приведёт к конфликту внутри России, чего, собственно, и хочет Запад. Как следствие, президент Путин потеряет власть, а на данное время нет никого, кто способен достойно заменить его.  Россию перестанут уважать на политической мировой арене, если она не сможет защитить и освободить Новороссию.

Российская Федерация, больше всего на свете боится прослыть агрессором.

Но для западного мира она всё равно им является.

Но США поддерживают киевских фашистов всё больше и больше. Это безумие - позволять киевской хунте строить агрессивное государство близ границы России и оккупировать Новороссию и Малороссию. Это безумие - позволять убийства мирных граждан. Это безумие - думать, что украинские нацисты раскаются или передумают, или станут демократами. Это безумие - думать, что на Россию не нападут, если она оставит Новороссию оккупированной киевской нацистской хунтой.  В  Кремле сошли с ума?

Дело в том, что в Донецке и Луганске гибнут мирные жители. Почему продолжают падать бомбы на детские сады Донецка? И почему Москва ничего, кроме высказывания «озабоченности» и «гуманитарных конвоев», не предпринимает, чтобы остановить геноцид? Я не понимаю: почему было можно спасать 400 000 представителей осетинского и абхазского народа, немедленно кинувшись им на помощь, но невозможно помочь миллионам русских на Украине?

Сколько трупов ещё нужно, чтобы Москва приняла решение? Пассивность властей Кремля в отношении Новороссии невероятна. Да и престиж Москвы пострадал.

Страна и весь мир узнали о неспособности,  нежелании России защитить собственный народ. Тут уж пришла пора точно определиться: либо война, либо капитуляция.

Москва выбрала капитуляцию.

Западный мир понял пассивность Кремль как слабость России.

Последовало усиление давление на Россию из Вашингтона и Лондона. Потому Запад к России относится уничижительно.

Как можно ждать уважения других тому, кто сам себя не уважает?!

Трудные времена мы переживаем: многие оторвались от Церкви и хулят ее, еще больше холодных верующих, которые забыли свою Мать и только числятся сынами ее. Святая Церковь одинаково жалеет всех заблудших и зовет их в свои объятия. Ныне голосом ее говорит святой Серафим, которому пришли мы поклониться в Сарове. Вонмем же, вонмем гласу Преподобного и возлюбим Мать свою, Церковь православную, теснее прильнем к любящей груди ее и будем пить млеко учений ее из святого Евангелия, наставлений отеческих, богослужебных молитв и песнопений, из уст пастырских. Возлюбим свой приходской храм — в нем душа Церкви, будем неленостно посещать его и украшать его, дабы, стоя в храме, на небеси стояти мнить и зреть очами веры и чистым сердцем Самого Неприступного и Присносущного Света,— Господа нашего Иисуса Христа со Отцом и Святым Духом.

До 1917 года официально считалось, что русские состоят из трех народностей – великороссов, малороссов и белорусов. Но уже со второй половины XIX века некоторые на Украине стали говорить, что «малороссы» – слово обидное.

Давайте, мол, назовемся украинцами и станем отдельной нацией – так будет лучше. Назвались…

Русская земля - это русская история, это наши предки, их подвиги и труды, пролитая ими кровь, их радости и горе, слезы и страдания, это наши воспоминания, сказания, наше бытописание, все то, что вспоило и вскормило нас такими, каковы суть русские люди, какова есть русская народность. Русская земля - это все наше прошедшее, всосавшееся в нашу плоть и кровь, определившее наши наклонности и настроения, влиявшее на наши привычки и склад ума.

Русская земля - это, наконец, те идеалы, которые объединяли, одухотворяли, оживляли и двигали то исполинское и многостороннее целое, которое мы называем священным именем своего отечества и без которого оно не было бы тем, чем оно есть. Это те идеалы, которые преподносились взору наших предков в их созидающей исторической деятельности и которые по преемству восприняты всеми русскими людьми. Это те идеалы, которые соединяют прошедшее с настоящим и указуют на будущее».

История возникновения локальных валют начинается с невозможного! «Невозможно так больше жить», «все есть, а денег нет», «не от хорошей жизни». Другими словами, фермеры А.Нургалиев, М.Шляпников столкнулись с парадоксальной ситуацией, когда руки есть, голова есть, материалы есть, а денег, которые должны обеспечить экономическую связность, нет.

...

...

Кулиш понимает, что только империя обеспечила процветание и самоуважение украинского народа. Только благодаря ей и ее победам он смог расселиться на территории разгромленного Крымского ханства. А в будущем автор "Национального идеала" прозревает обновленную триединую славянскую империю:

Уставши з попелів козацької руїни,
Кликнімо до синів слов’янської родини:
Топімо ж у Дніпрі ненависть братню дику,
Спорудьмо втрьох одну імперію велику,
І духом трьох братів освячений диктатор,
Нехай дає нам лад свободи імператор.

В отличие от Шевченко, который ничего не знал о будущем, кроме банальной уверенности, что "буде син і буде мати", Кулиш имел совершенно определенный общественно-политический идеал, который и проповедовал в своей поэзии.

«Св. Косьма Эталос предсказывал третью мировую войну. Он описывал ее короткой и страшной, что она начнется на территории Далмации (Сербия)». Это территория Хорватии. Предлагаем вниманию читателей подробные события геноцида сербов хорватами за последние 20 лет.

Такое увещание делает апостол Павел епископам Ефесской Церкви; приложимо оно и ко всем христианским родителям. И они суть такие же Богом поставленные епископы-наблюдатели за своими детьми, и они также бдительно должны следить за порученным им стадом. «Я есмь пастырь добрый» (Ин. 10:11, 14), — говорит Спаситель о Себе. И вы, христианские родители, являетесь пастырями, а овечки, пасти которых поручено вам, — это ваши дети. Думаю, что все вы желали бы быть добрыми пастырями, хорошо знать и добросовестно выполнять ваши пастырские обязанности, а первый долг и главное условие пастырской деятельности — бдительность. О ней, применительно к пастырско-родительским обязанностям, мы и побеседуем с вами. Чтобы ясней и доказательней представить вам это важное и существенное средство успешного воспитания детей, начертим образ доброго пастыря, каким он должен быть по отношению ко всем сторонам и условиям родительской жизни и деятельности.

Представляется, что Украина, как искусственно созданное государство, никогда не имело внятных перспектив для самостоятельного государственного развития. И именно смутное осознание данного факта подспудно давлело на всех ее руководителей со времен Кучмы и на общественное сознание украинской интеллигенции.  Пребывание Украины в течение трехсот лет в составе Империи (сначала Российской, а потом «Советской») сформировало самоощущение ее населения, как  части чего-то «великого», чем можно было гордиться и что имело бы значение в глазах граждан, на пример, «дальнего зарубежья». Поэтому от неожиданно (для 90% населения) образовавшейся «нэзалэжной Украины» подспудно ожидалось что-то «великодержавное» (в начале 90-х эти ожидания, в частности, спровоцировали всплеск националистических настроений у части морлодежи с вполне соответствующими лозунгами и претензиями на «перенос в Киев столицы Руси»).

Представляется, что военно-политическая ситуация в Донбассе в ближайшие несколько месяцев существенно не изменится. Регион ждет продолжение изматывающей войны без решительных результатов, в которых роль ДНР и ЛНР останется в значительной степени не более чем «судьбой заложников». Данная ситуация вызвана тем, что ни одна из сторон конфликта (США и Украина, Россия и местные псевдо-государственные образования) не только не достигли своих целей, но и не убеждены в невозможности их достижения.

«Украинцы» — это особый вид людей. Родившись русским, украинец не чувствует себя русским, отрицает в самом себе свою «русскость» и злобно ненавидит все русское. Он согласен, чтобы его называли кафром, готтентотом — кем угодно, но только не русским. Слова: Русь, русский, Россия, российский — действуют на него, как красный платок на быка. Без пены у рта он не может их слышать. Но особенно раздражают «украинца» старинные, пред-ковские названия: Малая Русь, Малороссия, малорусский, малороссийский. Слыша их, он бешено кричит: «Ганьба!» («Позор!» От польск. hańba). Это объясняется тем, что многие из «украинцев» по тупости и невежеству полагают, будто бы в этих названиях кроется что-то пренебрежительное или презрительное по отношению к населению Южной России. Нам не встречалось ни одного «украинца», который захотел бы выслушать научное объяснение этих названий и правильно усвоить себе их смысл. Между тем, как мы упоминали выше, название «Малая» в приложении к Руси или России является самым почетным, какое только можно себе представить. Оно (по терминологии, усвоенной средневековьем от древнегреческих географов) определяет, что Русь, или, по греческому выговору, Россия, собравшаяся в X веке около Киева, была первоначальной, исконной, основной Русью, прародиной русского племени.

Для «организации украинских приходов» Церковная рада дол­жна была прибегнуть к разнообразным приемам агитации и опереться на отбросы сел — на так называемые «комитеты незаможних» («босячни»). Дело в том, что и после революции приходская жизнь по селам текла еще своим обычным, исстари заведенным порядком. Огромное большинство сельского духовенства хотя в общении с паствой говорило «по-сильскому», то есть по-малорусски, но чуждо было «украинской идее», как это об­наружилось и на церковном соборе 1918 года. Славянское богослужение было ему привычно и мило. Затем, священники, как люди практической жизни, высоко ценили ту независимость от произвола прихожан, какую обеспечивал им епископальный строй управления и какой они лишались при переходе к упрашіению «радянскому» (советскому). Всякий, знающий условия сельской жизни и низкий уровень развития нравственного чувства у простонародья, легко может представить себе, какой ад создался бы для сколько-нибудь интеллигентного священника в селе, если бы осуществились в полной мере вожделения украинских сектантов и священник и в своем избрании, и в ежедневном своем быте поставлен был в зависимость от усмотрения «парахвіяльной рады». Понятно, что в среде наличного духовенства Южной России церковная рада могла иметь лишь очень немногих приверженцев, у которых неистовый украинский фанатизм заглушал чувство самосохранения и сознание крайней невыгодности перехода к «радянскому» строю.

В письме «к русским медонцам» заключается  призыв  к жертве,  к маленькой жертве  во  имя  большого,  во имя  святого  дела, во имя долга, − перед Россией  долга.  «Жертвуйте в  фонд  «Помни Россию»,  передавая деньги  в распоряжение  генерала А. П. Кутепова,  принявшего на себя  из рук  почившего  Великого  Князя Николая  Николаевича,  вместе с его  предсмертным  заветом  ко всем нам − «помните о России, русские люди!» − славное и тяжелое бремя заботы  о русской чести и доблести,   бремя охраны  здорового  русского ядра − русских военных сил − белой российской  Армии.  Жертвуйте,  хотя бы малым,  но все,  русские,  жертвуйте,  не забывайте,  не имеете  права  забывать,  не смеете забывать! − вот о чем  говорит письмо, письмо  «к  русским  медонцам», − письмо ко всем.  В этом письме, говорю я,  есть досадные опечатки: конечно,  не «если  бы несколько  десятков  русских  людей твердо  решили  бы  уплачивать  хотя бы  по несколько  франков в месяц»… а… «несколько  десятков тысяч  − только десятков  тысяч»,  хотя нас, «медонцев»,  не десятки, а со-тни  тысяч!..  И, конечно,  не…  «от нас  сейчас  требуется  малое  − несколько  франков  в месяц…», а − от каждого  из нас должны   поступить  в фонд  «Помни Россию» франки  и франки,  каждый и каждый месяц, а от кого и десятки,  и сотни,  и тысячи франков  каждый  месяц…  и тогда… Тут уже необходима  вера,  горячая  вера  в великое  из великих  дело − спасения  России. 

Петлюровцы, отступив из Киева на юго-запад, к Жмеринке, пропустили в коридор между польским фронтом (у Олевска) и Киевом те красноармейские орды, которые с длинными обозами награбленных вещей отходили из занятого деникинцами района Одессы. Таким образом, появился большевистский Ирпеньский фронт, получивший вскоре подкрепления из Чернигова через мост на Днепре у деревни Печек. Имея два фронта — со стороны Чернигова и со стороны Ирпеня, — деникинцам невозможно было удержаться в Киеве и откат деникинской армии на юго-восток предрешен был в первые же недели пребывания ее в Киеве.

...

Два мирянина православной Германской епархии непосредственно участвовали в антифашистском сопротивлении и были казнены Лиана Берковец принадлежала к берлинской группе Риттмейстера («Красная капелла»), а Александр Шморель – к мюнхенской «Белой розе».

Среди мучеников Германской епархии РПЦЗ была и группа чешских православных священников и мирян. В крипте собора святых Кирилла и Мефодия в Праге с 30 мая по 17 июня 1942 г скрывались заброшенные из Англии чехословацкие парашютисты, которые 27 мая смертельно ранили одного из высших чиновников III Рейха Гейдриха. 18 июня к православному собору прибыли гестаповцы, около двух часов продолжался неравный бой, в котором парашютисты погибли Вскоре гестаповцы обрушили террор на Православную Церковь Священников, укрывавших парашютистов, и самого владыку Горазда арестовали и вскоре расстреляли Декретом от 26 сентября 1942 г часть церкви в протекторате, которую возглавлял епископ Горазд, была запрещена, ее имущество конфисковано, а священнослужители и многие рядовые верующие отправлены на принудительные работы. В 1962 г. владыка  Горазд был причислен к лику святых в Сербской Церкви, а в 1987 г. – в Чехословацкой Православной Церкви.

Кто проиграл в этой войне? Кажется, Германия? Но почему же мы сегодня слышим слова, вот на днях, слова германского министра иностранных дел, который указывает нам, как должна развиваться Калининградская область — отдельно от России, подобно Прибалтике.

Недавно наша Церковь постановила, что отныне и навеки день Девятого мая будет день Скорби, день Памяти погибших за веру и отечество. Как это правильно, и как это наконец нужно! Ибо во всех странах такие дни есть, и все страны давно это отмечают торжественно-траурно. Только мы всё советское время не думали о наших погибших, как и о пленных. Умерли — и ладно.

Сегодня мы знаем: да, это день Победы, но он же и день великой Скорби. Ибо сверх того, что мы сохранили государство, сохранили нашу нацию от уничтожения, мы потом ничего не получили, кроме колхозного рабства. Мы потеряли так много людей, понесли такие жертвы. Мы сегодня склоняем голову перед погибшими, перед ещё живыми вдовами, перед доживающими ветеранами, перед памятью всех их.

Наше время есть эпоха рекламы: предприимчивые люди сорганизовываются и начинают настойчиво провозглашать "гениальность" своего вожака и единоспасательность его программы, причем мнимая "гениальность" сводится обычно к системе самого беззастенчивого пронырства, обмана и насилия, а программа бывает пусторечива и невежественна, прикрывая личное честолюбие, а также партийное и национальное властолюбие. Отсюда неизбежные неудачи и разочарования. Так, Гитлер не понимал в стратегии ничего и проиграл войну, несмотря на исключительную подготовку германской армии и ее штабов.

Революция в центральных империях явилась катастрофой не только для них, но и для Южной России, где пребывала свыше чем полумиллионная австро-германская армия — этот единственный оплот порядка и спокойствия в огромной стране. По мере того как приходили все новые и новые известия о переворотах, наступивших в разных краях обеих империй, беспокойство в оккупационных войсках росло, дисциплина падала и начиналось брожение, ибо каждый солдат, опасаясь за судьбу покинутой им семьи, волновался и рвался скорее вернуться домой. В войсковых частях по большевистскому образцу организовались советы солдатских депутатов. Гетманская власть, непопулярная и державшаяся исключительно силой австро-германских штыков, должна была сама себя упразднить (1 декабря ст. ст. 1918 года), тем более что против нее выступили притаившиеся в своих норах украинские социалисты и инсценировали «народное восстание». Австро-германское командование, насколько оно сохраняло еще свой авторитет, заняло под давлением коварной Антанты нейтральное положение и стремилось только, пока работали железные дороги, благополучно вывезти на родину своих упавших духом, взволнованных и сбитых с толку солдат. При помощи немцев тайком исчез из Киева в Германию и генерал П. П. Скоропадский. Украинские социалисты опять захватили в свои руки власть и образовали в Киеве Директорию из пяти членов. Места директоров заняли знакомые все лица: Винниченко, Петлюра, Андреевский, Швец и Макаренко.

На всем пространстве Южной России настал кровавый хаос, и смерть собирала обильную жатву.

Прежде всего, германское командование убедилось в полной несостоятельности и непригодности для практической жизни того социалистического правительства Центральной рады, которое официально призвало себе на помощь немцев. Нужно было думать о замене этого громоздкого аппарата, составленного из глупых и невежественных людей, каким-либо более подходящим, и притом собственническим, а не социалистическим. Особенно эта мысль занимала генерала Эйхгорна, графа Альвенслебена и майора Гессе. Тут-то и выступил на сцену «Союз хлеборобов-собственников». Этот «Союз» в целях борьбы с надвигающимся большевичеством организовал в Полтавской губернии член Государственной думы Михаил Иванович Коваленко, бывший долго председателем константиноградской уездной земской управы. Полтавская губерния представляла чрезвычайно выгодное и благодарное поприще для беспощадной борьбы с социализмом, и вот почему: в ней никогда не существовало общинного землевладения, чувство собственности развивалось в ее жителях с самого заселения ее в конце XVI и в начале XVII века (1590—1620 годы) выходцами с верховьев Днепра и с правого его берега, преимущественно из Волыни, под влиянием действовавших в судах польских гражданских кодексов и литовского статута; более 80% земли в ней принадлежало мелким собственникам казачьего и крестьянского звания. В январе 1918 года М. И. Коваленко был убит в своем имении Константиноградского уезда наступавшими на Малороссию красноармейцами. Однако основанный им союз продолжал работать и объединял правые консервативные элементы земельного дворянства и зажиточного хозяйственного казачества и крестьянства. Когда германское командование приняло мудрое решение прогнать от власти диких украинских социалистов и образовать в Киеве правое собственническое правительство, единственной местной организацией, какая могла прийти ему на помощь в этом намерении, был «Союз хлеборобов-собственников». Выработан был такой план: правительство уста­навливается монархическое, без парламента, держатель власти будет носить привычный в Малороссии титул гетмана, выберет его съезд хлеборов-собственников, а германское командование признает выбор; кабинет министров назначит гетман по соглашению с командованием из местных деятелей, невраждебных украинскому движению; официальным языком во всех присутственных местах должен быть не общерусский литературный язык, а «украинская мова». Намеченный план заключал в себе одну нелепость: признание официальным языком «украинской мовы» львовского изделия. В этом случае немцы были введены в заблуждение украинскими шовинистами и не догадывались, что искусственной «мовы» в Малороссии никто не понимал и никто в ней не нуждался, а тем более в обширной Новороссии, которую, вопреки истории и существующей действительности, с легкой руки М. С. Грушевского стали включать в «Украину». В остальном план вполне отвечал требованиям момента.

Он был велик не громкими и славными делами, он был велик духом своего царствования, духом своего служения России, проникавшим постепенно не только во все пути и тропинки духовной жизни государства как целебное, успокаивающее врачевание, но шедшее дальше, за пределы России, как волшебный двигатель и миролюбия, и умиротворения, и сила этого духа была так велика, что уже после первых годов царствования Александра III вся Европа с Бисмарком, знавшим толк в вопросе о величии во главе, сознавала, что Россия растет государственной мощью, отражая в себе рост своего монарха.

Тоскливое чувство охватывает вдумчивого человека при наблюдении нашей нынешней действительности. На вид, со стороны, все как будто кипит жизнью. Канцелярии трещат машинками, докладчики толпятся с папками, начальство не имеет минуты времени, все торопятся с заключениями, спешат к министрам, заготовляют законопроекты, спорят в межведомственных совещаниях, готовятся к думским запросам, парируют удары, побеждают и терпят поражения. В Думе – столпотворение вавилонское, в Совете – важная государственная мудрость. Машина на полном ходу, дела кипят и бурлят… Но для чего? Что достигается?
Один корреспондент как-то смотрел на рассвете в бинокль на наш броненосец в Порт-Артуре, только что изувеченный ночной минной атакой японцев. Вчерашний грозный гигант с зияющей пробоиной уже бессилен, ни на что не годен, но матросы суетятся, как обычно утром, над чисткой медных решеток, с голландской аккуратностью метут палубу, офицеры ходят туда и сюда, отдавая какие-то уже ненужные приказания. Стоит забыть о том, что это уже не корабль, и кажется, будто жизнь кипит на нем. Но для чего? Никто не размышляет. Каждый механически исполняет привычную работу, хотя она уже не имеет никакого значения, ибо нет того, для чего она была еще вчера нужна. Нет броненосца, и его гибель уже предрешила участь флота, а участь флота предрешила судьбы кампании. Но повар все-таки аккуратно выливает помои за борт, и матрос чистит блестящую медь, и офицер произносит команду…