Человек по телу подобен зажженной свече. Свеча должна сгореть, так и он должен умереть. Но душа бессмертна, потому и попечение наше должно быть более о душе, нежели о теле: «Кая бо польза человеку, мир весь приобрящет, душу же свою отщетит? Или что даст человек измену за душу свою?» (Мф.16:26—27), за которую, как известно, ничто в мире не может быть выкупом? Если одна душа сама по себе драгоценнее всего мира и царства мирского, то несравненно дороже Царство Небесное. «Называем же душу драгоценнейшей потому, что Бог, — как говорит Макарий Великий, — благоволил в единение и общение с Духом собственного Своего естества ввести не другое какое-либо существо... но только одного человека, которого возлюбил паче Своих тварей» (Прп. Макарий Великий, Сл. 7. «О свободе ума», гл.32).

Согласитесь, что любовь к России и русскому народу, желание воссоединиться со своим народом и жить на Русской земле, – это не то стремление, которое хоть как-то, хоть декларативно провозглашается в целях Государственной программы по содействию добровольному переселению соотечественников из-за рубежа. И это нормально. Потому что Госпрограмма по переселению никогда не являлась Госпрограммой по репатриации соотечественников. Восполнение трудовых ресурсов и, заодно, попытка подправить ухудшающиеся демографические показатели. Отсутствие каких-либо непрагматических требований к переселенцам – это и плюс программы, и явный ее минус одновременно.

18 августа 1914 года началась Галицийская операция Юго-Западного фронта Русской императорской армии. Ее результатом стал полный разгром австро-венгерских войск, взятие Львова и завоевание восточной Буковины, восточной Галиции и осада Перемышля.

Для первой половины XIX века констатировано полное затухание казачьего автономизма, что вполне понятно, если принять во внимание исчезновение самого казачества. Помимо горсти фрондеров типа Полетики, державшихся трусливо и ворчавших ничуть не грознее членов московского Аглицкого клуба, никакого политического национализма на Украине, в то время, не существовало. По словам Грушевского, уже со времен Петра Великого началось стирание граней в культурном облике малоруссов и великоруссов. Образованные украинские силы, особенно духовенство, широко были привлечены к строительству Российской Империи. "Великорусский язык входит в широкое употребление, не только в сношениях с российскими властями, но влияет и на язык внутреннего украинского делопроизводства, входит и в частную жизнь и в литературу Украины" {106}.

Предел добродетели и мудрости есть бесхитростное действование с разумом.
Отчего мы осуждаем братии своих? Оттого, что не стараемся познать самих себя. Кто занят познанием самого себя, тому некогда замечать за другими. Осуждай себя — и перестанешь осуждать других.
Осуждай дурное дело, а самого делающего не осуждай.
Самих себя должно нам считать грешнейшими всех и всякое дурное дело прощать ближнему, а ненавидеть только диавола, который прельстил его. Случается же, что нам кажется: другой делает худо, а в самом деле, по благому намерению делающего, это — хорошо. Притом двери покаяния всем отверзты, и неизвестно, кто прежде войдет в нее — ты ли, осуждающий, или осуждаемый тобою.

160 лет назад, 4 (16) августа 1855 года, произошло сражение на Чёрной речке. Объединённые французские войска нанесли поражение русской армии. Ошибки русского командования предопредели поражение. Сам план операции фельдмаршал Паскевич назвал «делом несбыточным» и отмечал, что Горчаков пошел «напролом, по-русски, на авось атаковать позицию, которая …. сильнее севастопольских укреплений». Разбирая отчет о сражении, фельдмаршал пришёл к выводу, что «оно принято без цели, без расчета и без надобности и, что хуже всего, окончательно лишило вас возможности предпринять что-либо впоследствии». Это сражение убедило союзников начать новую мощную бомбардировку Севастополя, которую почти не прекращая вели до последнего штурма морской крепости.

О наличии у германцев индивидуальных средств противохимической защиты французские контрразведчики узнали за несколько дней до первого газобаллонного нападения на французские войска у Ипра 22 апреля 1915 г. Их бельгийские коллеги нашли у немца-перебежчика ничем не примечательный мешочек из прорезиненной ткани, внутри которого находился влажный тампон размером с ладонь. Но ни вид диковинного германского снаряжения, ни показания дезертира о готовящемся «пуске газов», не вызвали у французов серьезного интереса. О каких-то баллонах, завозимых немцами на позиции, они знали, да и содержимое этих емкостей не было для них секретом. Единственное, что упустила из вида французская контрразведка, так это масштаб предстоящей бойни людей, оказавшихся совершенно беззащитными перед новым оружием.

Все, что казачество за сто лет гетманского режима наговорило, накричало на радах, написало в "листах" и универсалах - не пропало даром. Уже про ближайших сподвижников Мазепы, убежавших с ним в Турцию, самостийнические писатели говорят, как о людях, "перековавших" свои казачьи вожделения "в гранитну идеологию". Впоследствии все это попало в летописи Грабянки, Величко, Лукомского, Симановского и получило значение "исторических фактов". Казачьи летописи и основанные на них тенденциозные "истории Украины", вроде труда Н. Маркевича, продолжают оставаться распространителями неверных сведений вплоть до наших дней. Но уже давно выделился среди этих апокрифов один, совершенно исключительный по значению, сыгравший роль Корана в истории сепаратистского движения. В 1946 году, в сотую годовщину его опубликования, состоялось под председательством Дм. Дорошенко заседание самостийнической академии в Америке, на каковом оный апокриф охарактеризован был, как "шедевр украинской историографии". Речь идет об известной "Истории Русов".

Все, что казачество за сто лет гетманского режима наговорило, накричало на радах, написало в "листах" и универсалах - не пропало даром. Уже про ближайших сподвижников Мазепы, убежавших с ним в Турцию, самостийнические писатели говорят, как о людях, "перековавших" свои казачьи вожделения "в гранитну идеологию". Впоследствии все это попало в летописи Грабянки, Величко, Лукомского, Симановского и получило значение "исторических фактов". Казачьи летописи и основанные на них тенденциозные "истории Украины", вроде труда Н. Маркевича, продолжают оставаться распространителями неверных сведений вплоть до наших дней. Но уже давно выделился среди этих апокрифов один, совершенно исключительный по значению, сыгравший роль Корана в истории сепаратистского движения. В 1946 году, в сотую годовщину его опубликования, состоялось под председательством Дм. Дорошенко заседание самостийнической академии в Америке, на каковом оный апокриф охарактеризован был, как "шедевр украинской историографии". Речь идет об известной "Истории Русов".

   С ближними надобно обходиться ласково, не делая даже и видом оскорбления.
   Когда мы отвращаемся от человека или оскорбляем его, тогда на сердце нашем как бы камень ложится.
   Дух смущенного или унывающего человека надобно стараться ободрить любовным словом.
   Брату грешащу, покрой его, как советует святой Исаак Сирин: «Распростри одежду свою над согрешающим и покрой его» (Прп. Исаак Сирин. Слово 89).
    Мы все милости Божией требуем, как Церковь поет: Аще не Господь бы был в нас, кто доволен цел сохранен быти от врага, купно и человекоубийцы?
   Мы в отношении к ближним должны быть как словом, так и мыслью чисты и ко всем равны, иначе жизнь нашу сделаем бесполезной.

Цикл цветных фотографий, отснятых в далёком 1911 году. Откуда сто лет назад взялся цвет? Как это было сделано?
Ведь ещё совсем недавно - лет 50-60 назад цветное фото было не то, чтобы экзотикой, но чрезвычайно редким. Ещё на моей памяти псевдо цветные раскрашенные снимки.

Япония. Токио. 6 августа 1945 года, 8:35 утра. Техническая служба японской радиовещательной корпорации NHK обнаружила, что внезапно оборвались передачи радиостанции в Хиросиме. Попробовали использовать для восстановления эфира другую линию телефона — не получилось. Через несколько минут в Управлении железными дорогами Японии поняли, что где-то севернее Хиросимы случилась авария и основная телефонно-телеграфная линия не работает. В 9:00 была получена путаная телеграмма, отправленна кем-то с небольшой железнодорожной станции в 16 км от Хиросимы. Сообщалось об ужасном, колоссальном взрыве в городе. Генеральный штаб не мог выйти ни по одному из своих каналов на командование армией в Хиросиме. Было решено отправить разведывательный самолет.

В антирусской пропаганде есть особо острый пункт, требующий специального рассмотрения. До сих пор он остается "действующим" по причине крайнего невежества русского общества в украинской истории. Речь идет об установлении крепостного права в Малороссии, которое приписывается москалям. Они, по словам Петрика, "позволили нашему гетману раздавать старшинам маетности, старшины позаписовали себе и детем своим в вечное владение нашу братью, и только что в плуги их не запрягают, а уж как хотят так и ворочают ими, точно невольниками своими" {73}.

Мир будет Русским, либо его не будет. И не потому. Что мы, там, ракетами их всех завоюем. А потому, что есть такие духовные и нравственные качества русского этноса и русской нации, которые либо воспримет весь остальной мир, либо мир погибнет.

Кстати, совершенно не нужно бояться слов Нация, Национализм, чем нас уже основательно запугали в последнее время. В конце концов, главное проявление нации – это духовная сущность, то, что она приносит в мир, а не кровь и многое другое. Нам, русским, есть чем гордиться, что мы уже принесли в мир.

Но, безусловно, Мир будет Русским, или его не будет.Я понимаю под этим, что есть такие качества русского человека, даже хотя бы сознание. Мы еще за счет нашего сложного сознания можем какое-то количество лет прожить, потому что русские люди за единицу времени думают о гораздо большем количестве предметов, чем любой интеллектуальный иностранец. И это чувствуется в разговорах и с англичанами, и с французами. У нас все-таки сложная система, а сложная система всегда живет и благополучнее и дольше, чем простая.

Если мы поймем, что мы должны объединиться в наших проблемах сегодня, и не иметь слишком много мнений, и не расходиться там по каким-то чудовищно разнообразным партиям, не иметь десять мнений по одному и тому же вопросу, а иметь одно – и так далее, то тогда мы быстрее пойдем вперед, хотя и тогда десятилетиями будем выбираться.

Надобно всегда терпеть все, что ни случилось, ради с благодарностью.
Наша жизнь — одна минута в сравнении с вечностью, и потому «недостойны, по Апостолу, страсти нынешняго времене к хотящей славе явитися в нас» (Рим.8:18)
В молчании переноси, когда оскорбляет враг, и Господу открывай тогда сердце свое.
Когда кто-нибудь уничижает или отнимает твою честь, то всеми мерами старайся простить ему по слову Евангелия: «От взимающего твоя, не истязуй» (Лк.6:30).
Когда нас люди поносят, то мы должны считать себя недостойными похвалы, представляя себе, что, ежели бы мы были достойны, то все бы кланялись нам.
Мы всегда и перед всеми должны уничижать себя, следуя учению святого Исаака Сирина: «Уничижая себя, и увидишь в себе славу Божию» (Прп. Исаак Сирин. Слово 57). Посему возлюбим смирение и узрим славу Божию, «ибо где произрастает смирение, там источается Божия слава» (Там же).
Не сущу свету, вся мрачна: так и без смирения ничего нет в человеке, как только одна тьма.

Надо признать, что "обмiрщению" в какой-то степени подверглась и часть духовенства РПЦЗ в послевоенном демократическом климате Запада в условиях Холодной войны. Если сразу после революции в эмиграции в целом наблюдался процесс собственного раскаяния пред исторической Россией и Богом, то к моменту падения советской власти в духовенстве РПЦЗ, весьма разном, было уже немало качественных утрат прежней духовной традиции, она у многих стала сводиться к упрощенному критерию: "коммунизм-антикоммунизм", с утратой глобального духовного видения.

Из этого упрощения выросли и нынешние запоздалые "истинно-белые антикоммунисты", никаких иных опасностей в Новом мiровом порядке, кроме коммунизма, не видящие. Они и грядущего антихриста, вопреки церковному учению, пророчат в "совковом русском народе".

Когда злой дух печали овладеет душою, тогда, наполнив ее горестью и неприятностью, не дает ей совершать молитву с должным усердием, мешает заниматься чтением Писаний с надлежащим вниманием, лишает ее кротости и благодушия в обращении с братиями и рождает отвращение от всякого собеседования. Ибо душа, исполненная печали, делаясь как бы безумной и исступленной, не может спокойно ни принимать благого совета, ни кротко отвечать на предлагаемые вопросы. Она убегает людей, как бы виновников ее смущения, не понимая, что причина болезни внутри нее. Печаль есть червь сердца, грызущий рождающую его мать.

На северной окраине Москвы под надёжной защитой бойцов внутренних войск притаился бывший засекреченный институт Службы внешней разведки. Сейчас на фронтоне козырька красуются золотые буквы – Российский институт стратегических исследований. Но мирное название посвящённых не смущает – более двухсот сотрудников куют здесь аналитический щит родины.

Будет ли новая война на юго-востоке Украины? Кто стоит за президентом США? Почему многих наших чиновников можно назвать идейными агентами влияния? На эти и другие вопросы «АН», привычно взвешивая каждое слово, отвечает директор РИСИ, генерал-лейтенант в отставке Леонид РЕШЕТНИКОВ.

Решающие перемены в судьбах народов, вроде тех, что пережила Малороссия в середине XVII века, проходят, обычно, под знаком каких-нибудь популярных лозунгов, чаще всего религиозных или национальных. С 1648 по 1654 г., когда шла борьба с Польшей, простой народ знал, за что он борется, но у него не было своего Томаса Мюнцера, способного сформулировать идею и программу движения. Те же, которые руководили восстанием, преследовали не народные, а свои узко-кастовые цели. Они беззастенчиво предавали народные и национальные интересы, а к религиозным были достаточно равнодушны. Ни ярких речей или проповедей, ни литературных произведений, никаких вообще значительных документов отражающих дух и умонастроения той эпохи, Хмельничина не оставила. Зато много устных и письменных "отложений" оставила по себе вторая половина XVII века, отмеченная знаком господства казачества в крае. В эту эпоху выработалось все то, что потом стало навязываться малороссийскому народу, как форма национального сознания. Идеологией это назвать трудно по причине полного отсутствия всего, что подходило бы под такое понятие; скорей, это была "психология" - комплекс настроений созданный пропагандой. Складывался он постепенно, в практике борьбы за власть и за богатства страны. Практика была низменная, требовавшая сокрытия истинных целей и вожделений; надо было маскировать их и добиваться своего под другими, ложными предлогами, мутить воду, распускать слухи. Клевета, измышления, подделки - вот арсенал средств пущенных в ход казачьей старшиной.

Годы советской власти с их девизом «Каждый гражданин должен быть и хорошим чекистом» учили сосредоточенному молчанию. Моя Прасковья Емельяновна не была исключением. Сознание своих многочисленных внуков (я был первым) она не загружала опасными рассказами о жизни дореволюционной или о гражданской войне (мы жили в Севастополе, где молох войны гражданской практически уничтожил или вынудил уехать большинство жителей). Молчать бабушка научилась, как и выращивать цветы и продавать их на углу Лазаревской улицы и Вокзального спуска, печь пироги и продавать их морякам из Лазаревских казарм, готовить какую-то самодельную крем-соду и тоже продавать ее – и все это после того, как осталась вдовой с четырьмя мал-мала меньше сыновьями в начале 1926 года после гибели деда моего Романа...

И только в одном случае бабушка молчать не могла и не желала, неизменно срывалась в возмущенный крик. Было это при упоминании имени лейтенанта Шмидта. Прасковья Емельяновна сначала тихо шептала: «Казнокрад!», потом громко добавляла: «Психопат! Кровавый болтун и мерзавец!» А в Севастополе, как назло, то детский сад назовут именем Шмидта, то школу, то боевой пионерский отряд... Вообщем, лейтенанту Шмидту поделом доставалось у нас на улице Лазаревской, в доме №2 над самой Южной бухтой.

В 1836 году Государь Николай Павлович проводил часть лета в Петергофе со всем своим семейством. В часы досуга он любил ходить пешком на охоту, вдвоем с кн. П.М. Волконским, министром Его Двора. Князь был настоящий барин, честный, правдивый и благородный. К тому он искренно и непритворно любил Государя и его семейство и берег царские деньги, может быть, еще несравненно более, чем свои собственные. За то князя все называли скупым, и часто даже сам Император подсмеивался над его расчетливостью, повторяя, что она вошла у него в привычку, хотя со своей стороны искренно любил и уважал князя. Как-то в прекрасный летний день, рано утром, Государь с князем, оба в сюртуках без эполет и в фуражках, с ружьями, шли по уединенной дорожке за деревню Бабий-гон, когда наткнулись на широкую и длинную лужу, которую пешком перейти оказалось очень неудобным. Собака, сопровождавшая охотников, бегала по луже более, чем по колено в воде.

Что московская бюрократия XVII века не может служить образцом добродетели, хорошо известно. Но какова бы она ни была у себя дома, она обладала редким политическим тактом в деле присоединения и колонизации чужих земель. В противоположность англичанам, португальцам, испанцам, голландцам, истреблявшим целые народы и цивилизации, заливавшим кровью острова и материки, Москва владела тайной удержания покоренных народов не одним только принуждением. Меньше всего у нее было склонности применять жестокие методы в отношении многочисленного, единокровного, единоверного народа малороссийского, добровольно к ней присоединившегося. Правительство царя Алексея Михайловича и все последующие превосходно знали, что такой народ, если он захочет отойти, никакой силой удержать невозможно. Пример его недавнего отхода от Польши у всех был в памяти.

Кто не понял хищной природы казачества, кто смешивает его с беглым крестьянством, тот никогда не поймет ни происхождения украинского сепаратизма, ни смысла события ему предшествовавшего, в середине XVII века. А событие это означало не что иное, как захват небольшой кучкой степной вольницы огромной по территории и по народонаселению страны. У казаков, с давних пор жила мечта получить в кормление какое-нибудь небольшое государство. Судя по частым набегам на Молдаво-Валахию, эта земля была раньше всех ими облюбована. Они ею чуть было не овладели в 1563 г., когда ходили туда под начальством Байды-Вишневецкого. Уже тогда шла речь о возведении этого предводителя на господарский престол. Через 14 лет, в 1577 г., им удается взять Яссы и посадить на трон своего атамана Подкову, но и на этот раз успех оказался непродолжительным, Подкова не удержался на господарстве. Невзирая на неудачи, казаки чуть не целое столетие продолжали попытки завоевания и захвата власти в дунайских княжествах. Прибрать их к рукам, учредиться там в качестве чиновничества, завладеть урядами - таков был смысл их усилий.

Не восстанавливая настоящую историю, мы утрачиваем ощущение действительности, в которой мы с вами сегодня живем. Очень многие сегодняшние явления невозможно понять, если мы не оценим того, что произошло в течение всего XX века. 

Народ - это явление очень подвижное. Народ может называться толпой, может и бандой. Вопрос в том, в каком состоянии сегодня русский народ, который в основе своей государствообразующий? 
Здесь есть целый ряд социологических проблем, на которые можно ответить только с точки зрения истории, если она настоящая. В Первой мировой войне наши потери соизмеримы с французскими, английскими, а во Второй мировой мы до сих пор не знаем, сколько у нас погибло людей. Сталин сказал 7 миллионов, потом 12. При Хрущеве - 20, при Брежневе - 27, сейчас Медведеву доложили, что речь идет о гораздо больших цифрах. Отсутствие настоящей истории потерь приводит к тому, что мы не знаем, в каком состоянии народ, куда ушел маятник. Ведь есть точка, после которой маятник обратно не возвращается, точка невозврата.

А вот к чему точка невозврата пройдена? То ли к России, то ли к русскому государству. К чему еще? Это очень важная проблема сегодня. Нам все время говорят, президент говорит – мы воспитываем новую элиту. Но элита воспитывается столетиями! Хорошо, сейчас все быстрее делается, но все равно, чтобы появилась уничтоженная в течение двадцатого века элита, нужно минимум полвека. Она так просто не появится. Сегодня у нас элитой считаются те, кого чаще всего показывают по телевизору, но это заблуждение. А народ без элиты – не народ.

Извѣстно тебѣ, любезный Саша, что намѣренiе мое было взять тебя съ собою въ Калишь, — обнять, можеть быть, въ послѣднiй разъ дѣда твоего, почтенного нашего короля. Но предосторожность необходимая лишила меня сего щастiя, а къ утѣшенiю видѣлъ я, что ты охотно приносилъ жертву ciю твоему долгу.

Сей же самый священный долгь налагаетъ на меня обязанность, разставаясь съ тобой, помышлять и о будущемъ. Единому богу всемогущему известно, что меня ожидаетъ, и хотя, возлагая на него одного всю мою надежду, не страшусь угрозъ моихъ враговъ, я долженъ, однако, думать и о возможности исполненiя злыхъ умысловъ.
Ежели такова будетъ воля божiя,— покорись ей безропотно, и не думай обо мнѣ, думай о Pocciи, и въ попеченiяхъ объ ней ищи утоленiя твоей скорби.

Особенность украинского самостийничества - в том, что оно ни под какие из существующих учений о национальных движениях не подходит и никакими "железными" законами не объяснимо. Даже национального угнетения, как первого и самого необходимого оправдания для своего возникновения, у него нет. Единственный образец "угнетения" - указы 1863 и 1876 гг., ограничивавшие свободу печати на новом, искусственно создававшемся литературном языке - не воспринимались населением как национальное преследование. Не только простой народ, не имевший касательства к созданию этого языка, но и девяносто девять процентов просвещенного малороссийского общества состояло из противников его легализации. Только ничтожная кучка интеллигентов, не выражавшая никогда чаяний большинства народа, сделала его своим политическим знаменем. За все 300 лет пребывания в составе Российского Государства, Малороссия-Украина не была ни колонией, ни "порабощенной народностью".

245 лет назад, 7 июля 1770 года, русская эскадра, возглавляемая графом Алексеем Орловым и адмиралом Георгием Спиридовым, уничтожила турецкий флот в Чесменской бухте. Чесменское сражение между русскими и турецкими флотами в Эгейском море у западного побережья Турции произошло во время Русско-турецкой войны 1768-1774 годов и стало одним из крупнейших сражений эпохи парусного флота.

Понятие ”Родина” — это не понятие ”государство”. Мы любим Родину, понимаете. А государство — это уж как Бог даст. И вот любовь к Родине не позволяет только негативно смотреть на нашу историю. Не позволяет.
У меня за жизнь может быть много президентов, много премьер-министров, может быть власть коммунистическая, либеральная, демократическая, консервативная, монархическая. А Родина все равно одна. И Родина моя — не ”Раша”, а Россия. На этом заканчиваются дискуссии, потому что, повторяю, я могу находить недостатки у власти вчерашней и сегодняшней, это нормально, но должен понимать, что если я способствую развалу и очередной катастрофе, то мне надо сто раз подумать, прежде чем даже критиковать. На пороге бездны надо останавливаться, иначе мы все в нее свалимся.
...когда больше всего западные страны любили Россию?..
В 92-м году, когда были ”республика Урал”, ”республика Вологда” и т.д. Вот тогда мы были желанны, потому что казалось: еще немного — и не будет России, а будет, как мечтала Галина Васильевна Старовойтова, 42 государства на ее территории. И тогда наконец-то все успокоятся. Но — не случилось.
Россия стала чуть-чуть укрепляться, усиливаться — и ее нужно ”опустить”.
Мне уже восьмой десяток. Я готов еще десять лет отдавать свои силы кому-то, кто нужен России. Но я не вижу такого человека. Поэтому путинская Россия — это моя Россия, со всеми ее достоинствами и недостатками, олигархами, воровством, и т.д., и т.п. Я не могу сказать, что это я ее сделал такой и хотел, чтобы она была такой, но другой у меня нет.
Проработав на телевидении почти пятьдесят лет, могу вам сказать, что не принимаю нынешнее ТВ в гораздо большей степени, чем кто-либо другой, но не за счет того, что мы ведем пропагандистскую войну. У меня претензии к российскому телевидению — по поводу бездуховности и пошлости. Когда я был одним из руководителей Ленинградского ТВ, у меня был принцип, за который меня ругали: лучше скучно, чем пóшло. Пусть лучше будет скучная философская передача, у которой десять зрителей, чем пошлость, которую будут смотреть все. Теперь телевидение стало совсем другим, к сожалению. Оно гонится за рейтингами, у него ориентация сменилась, оно рассчитано не на здорового человека. А то, что оно перехлестывает в пропаганде, — ну, мы никогда этим не умели заниматься, знаете ли. Если б умели это в шестнадцатом году, может, не произошло бы катастрофы семнадцатого года.
В чем для русского человека главная потеря XX века? Не в том, что каши стало больше или меньше, а в том, что в 1917 году прекратило существование государство русского народа. Оно именно так позиционировалось государями — государство русского народа, в котором живут и другие народы. И эта формулировка уже никогда больше не повторялась, ни в советские времена, ни сейчас. Чем вдохновлялся человек тогда? ”За веру, царя и Отечество”. При всей абстрактности русского патриотизма — а он все-таки абстрактен, потому что витает в облаках, — у нас сначала не стало царя, потом нас стали лишать веры, а в 20-е годы возникла тенденция ”у вас и Отечества нет, мы его заново создаем”. Основополагающие принципы, в которых духовно был укоренен человек, потеряны. А дальше — делайте с ним, что хотите. Вначале — ”штурм неба”, потом — эти странные формулировки ”социализм в основном построен, в 80-м году наступит коммунизм”, и, наконец, сегодняшние коммунисты, со свечками стоящие в храмах… Ребята, ну, вы выберите что-то одно: или Маркса с Лениным, или Бога. В общем, эта сумятица в голове нашего человека — боюсь, она еще долго будет продолжаться.
Для меня сейчас самое главное — чтобы мы ощутили себя единым народом, поняли, что Россия — наша Родина, окончательно и бесповоротно, любили ее со всем тем черным и белым, что случилось с нами. И чтобы поняли, что русское — это не советское. Тогда мы из истории выйдем и поймем, куда нам плыть.

И.С. Шмелёв – писатель, чьё творчество отличает необычайно глубокое проникновение в самую душу России, постижение нашей русской судьбы. Увы, наследие его по сей день остаётся малоизвестно русскому читателю, а, между тем, сегодня оно актуально как ещё никогда с той поры, как было написано. Перечитывая статьи и рассказы Шмелёва эмигрантского периода, чудится будто бы это о нашем теперешнем, из со страниц без малого столетней давности вдруг взирает на нас – наша горькая явь…