| Революция и Гражданская война [64] |
| Красный террор [136] |
| Террор против крестьян, Голод [169] |
| Новый Геноцид [52] |
| Геноцид русских в бывшем СССР [106] |
| Чечня [69] |
| Правление Путина [482] |
| Разное [57] |
| Террор против Церкви [153] |
| Культурный геноцид [34] |
| ГУЛАГ [164] |
| Русская Защита [93] |
|
Моего отца - Торгунакова Михаила Лавреньевича арестовали в 1937 г. как кулака и врага народа. У нас забрали дом, 3 коровы, лошадь, овец, кур, свиней, весь инвентарь. Наш дом был самый просторный в селе. Поэтому в нем сделали школу. А больная мама (Дарья Григорьевна) и мы, её малолетние дочери, были выкинуты на улицу. Нам разрешили жить в собственной стайке. Нас не спасло и то, что отец служил в Красной Армии, имел орден и был народным депутатом. Его осудили по 58 статье, навесив много пунктов. Из 50 дворов, имеющихся в селе, тогда раскулачили три. |
|
Это произведение - плод творчества многих лет писателя Сергея Голицына, одного из представителей знаменитого княжеского рода Голицыных. Удивительная память Сергея Голицына возвращает читателям из небытия имена сотен людей, так или иначе связанных с древним родом. Русский Север, Волга, Беломорстрой - такова неполная география "Записок": картины страшной жизни Москвы второй половины 20-х годов, разгула сталинских репрессий 30-х годов. Вместе с тем писатель воссоздал захватывающую панораму России, народ которой достоин поклонения. АЛЕКСАНДР СОЛЖЕНИЦЫН |
|
Когда началась коллективизация, начался настоящий грабеж. Приходили чужие люди. Всё, что было можно забрать, уносили и уводили. Отбирали дом, скотину, одежду, хлеб, амбары - все до последней горстки муки, несмотря на то, что в доме полно детей, и их надо было чем-то кормить. |
|
Сначала немного статистики: в 1990-м году русским языком владели около 350 миллионов человек, в 2007-м, в год русского языка, - 278 миллионов человек. |
|
Угрозы отъёма детей уже не раз повторялись в адрес некоторых оппозиционных активистов. И ведь чего проще? Скажем, увольняют человека с работы, лишают по каким-нибудь «законным» поводам пособий (и без того мизерных), и, само собой, положение его становится беженским. Тут-то и приходят к нему «детозащитники» вкупе с сотрудниками милиции и устанавливают, что в такой бедности дети жить не должны. И увозят детей. В приют. Сценарий более чем прост, и, увы, абсолютно реален. |
|
Следственное дело графа Ростислава Ростиславовича Капниста (Д. 021924) насчитывает всего-навсего 17 листов. Оно начинается с «Анкеты для регистрации лиц, прибывших в Крым после 1917 года». Документ этот представляет двоякий интерес: с одной стороны, как дающий наиболее полное представление о биографии Р.Р.Капниста, с другой - как дающий представление о том, какие вопросы биографии «бывших» (как известно, после 1917 года в Крым, спасаясь от большевиков, бежали тысячи представителей социальных верхов российского общества) особо интересовали новую власть. |
|
В 1936 году видный деятель «евразийства» профессор Пётр Савицкий опубликовал в эмиграции пронзительную книжку «Разрушающие свою Родину (снос памятников искусства и распродажа музеев СССР)». «Русская общественность не отдаёт себе достаточного отчёта в том разрушении России как страны искусства, - писал Савицкий, - которое происходит на наших глазах… Коммунистическая власть показала себя ожесточённым и ни перед чем не останавливающимся разрушителем ценнейших памятников материальной культуры. От разрушения отдельных, художественных замечательных построек и целых комплексов их она перешла в последнее время к разрушению эстетического облика целых городов». Описывая бесчисленные утраты городов и музеев России, аргументировано опровергая официальные версии сносов памятников, напоминая об уничтожаемой возможности для СССР «стать первой туристической страной мира», Савицкий приходит к горьким выводам: «Отдельные черты складываются в картину ожесточённого гонения на всё, что есть ценного в историческом прошлом нации», «русофобское разрушительство подрывает психологически и те основы, на которых зиждется обороноспособность страны». |
|
Факты беспощадны. Ни одна страна мира не понесла в ХХ веке таких утрат культурно-исторического наследия, как Россия. Более того, эти утраты она не столько «понесла», сколько «сама себе нанесла». Ни одна страна мира не занималась так долго, последовательно и упорно уничтожением памятников собственной истории и культуры, как Россия. Да, было нечто похожее во Франции после 1789 года, в нескольких странах «Восточного блока» после 1945-го – но не в таких масштабах, не с такой яростью и не девяносто с лишним лет подряд, как у нас. Государственный вандализм в России ХХ-ХХI веков – это, без преувеличений, феномен всей мировой истории. Точной статистики утрат в России нет – у нас и исчерпывающий перечень сохранившегося наследия отсутствует. Приблизительные подсчёты говорят, что начиная с 1917 года уничтожено или превращено в руины 30-35 тысяч церквей и соборов, около 500 монастырей, не менее 50 тысяч памятников гражданской архитектуры в городах, около 2 тысяч усадеб (их, включая полуразрушенные, уцелело не более 10 процентов). Из 130 выдающихся памятников деревянной архитектуры Русского Севера, описанных в специальной монографии 1940-х годов, к 1986 году существовало лишь 38. |
|
Страх сковал людей. Люди стали меньше говорить. Стали бояться за каждое сказанное слово. Страх - очень сильное чувство! Страх - это ощущение того, что ты можешь навсегда потерять своих близких. Страх был нам привит новой властью и жестким контролем каждого жителя деревни друг за другом. Страх - это неясность завтрашнего дня, боязнь, что ты всё время делаешь что-то не то, и тебя за это накажут. До раскулачивания в доме было масло, молоко, творог, мед, яйца, хлеб. Всё это было с небольшим избытком. После раскулачивания мы стали мясо есть только по выходным, а творог и мед - только по праздникам. Хлеба было в обрез. Стали чаще ходить по грибы и ягоды, собирать березовый сок. Мужики - охотиться, раков ловить, рыбачить. Складывалось впечатление, что один человек работал, а голодная, злая, ничего не имеющая и неумеющая толпа, только и ждет, чтобы отнять у него кусок. |
|
«Когда появилась «чрезвычайка», - вспоминала Мария Ростиславовна, - было вывешено объявление: всем дворянам, титулованным особам прийти в ГПУ, иначе расстрел. Когда кто-то спросил отца - графа Ростислава Ростиславовича Капниста: «Ты пойдешь?» - он ответил: «Я не трус». «Я умоляю, папа, не ходи!» Он ушел. А у нас был такой круглый стол. И вот я помню стакан - вдруг сам разбился на мелкие кусочки, как будто кто-то его ударил. Поздно вечером папа вернулся, но на следующий день его забрали. Потом его расстреляли... А тетю убили на моих глазах. Мне было около шести лет, но я помню лица тех людей. Один из них сказал другому, указывая на меня: «Смотри, какими глазами она на нас смотрит. Пристрели ее». Я закричала: «Вы не можете! У вас нет приказа!» Я тогда уже все знала. Три тысячи человек расстреляли за одну ночь. На горе Алчак. Никто не знает, что творилось в Крыму. Мы голодали ужасно. Мололи виноградные косточки... спаслись дельфиньим жиром - один рыбак поймал дельфина...» |
|
11 декабря 1919 года житель Кузнецка Василий Толмачев снарядился на Томь за водой. Ехать пришлось по обочине, поскольку дорога была занята вступавшим в город отрядом партизана Рогова. Приехав с реки, Василий Иванович сказал дочери Тамаре Васильевне: «Едут какие-то, черт знает, полудурья». На второй день, вспоминает Тамара Васильевна, загорелся дом купчихи Медниковой, тюрьма и церковь при крепости, городские храмы — Успения, Богородицкая церковь, стоявшая у здания казначейства (сохранившегося на Советской площади до сих пор), Спасо-Преображенский собор. |
|
В мирном и тихом городе Кузнецке (ныне Новокузнецке) в декабре 1919 года произошла неслыханная трагедия. После относительно спокойного «белого» правления колчаковцев, когда действовали и суды, и адвокатура, и порядок был, в город вломилась орда партизана Рогова, промышлявшая грабежами и насилиями. В городе проживало 3000 человек. Осталась в живых около половины. |
|
Я сама попала в число раскулаченных. Конечно, несправедливо было раскулачивать нас. Ведь мой отец работал, не покладая рук. И это он умел делать очень хорошо. Ох, как тяжело нам пришлось в то время. Забрали весь скот. Из амбаров выволокли всю муку, обобрали до нитки. Забрали все, что было нажито своим трудом. Почему же они так поступали с нами? Да просто мы имели чуть больше, чем другие. Но имели все это благодаря своему труду. В то время мы имели 3 коровы, 2 лошади, 3 поросят и около 15 кур. Иногда мы просили помочь соседей (например, сено покосить, урожай убрать вовремя), но за это мы отдавали часть своего хлеба. Нет, эксплуататорами мы не были. Наш сосед Гриша (будь он проклят!) позавидовал нам, взял и донес на нас. Приехало из города шесть человек с оружием и в форме. Имущество конфисковали и посадили на поезд, идущий в Сибирь. |
|
Резолюция прокурора на обвинительном заключении гласит: «Материалов, добытых следствием, вполне достаточно для придания суду обвиняемого Антона Агафоновича Коржа по ст. 58-10, 11 УК РСФСР. Дело направляется на рассмотрение в специальную коллегию Верховного суда СССР, а затем в 8-ое отделение УГБ НКВД Крымской АССР. Выписка из протокола № 28 заседания судебной Тройки НКВД Крымской АССР от 9.02.1938 г. Приговор — «расстрелять», личное имущество «конфисковать». Приговор приведен в исполнение 14.03.1938 г., т. е. через 35 дней. Подпись: Начальник 8 отдела УГБ НКВД Крымской АССР. |
|
Когда в 30-е годы началась коллективизация, отец самовольно вступил в колхоз. Весь скот и технику сдал. Когда начальство увидело, какое у него огромное семейство, сжалилось над ним, и ему отдали две коровы. Началась работа в колхозе. Отец был трудолюбив, упорен, умел работать. За день он выдавал очень большую норму. Ориентируясь на него, начальство заставляло и других так же работать. Многим колхозникам это не понравилось, и у отца появились недоброжелатели. Отношение к нам в колхозе стало плохим. Однажды мы с мамой и младшей сестренкой подошли к ограде колхозного детского сада. А воспитательница как закричит на нас: "Убирайтесь отсюда, кулацкое отродье! Вам здесь делать нечего!". Родители, конечно, понимали, что происходит. Думаю, что они очень боялись за нас и поэтому со всем мирились. |
|
Напряжённейшая работа чекистов в пиковые месяцы террора была по достоинству отмечена партией и правительством. И не только бесплатной водкой. В честь ударников смертельного ремесла не звучали фанфары, но их имена – в таком большом количестве первый и последний раз – были опубликованы в печати. В честь двадцатой годовщины «органов» по огромному (на 392 человека) наградному списку, заготовленному в НКВД, власти отметили многих палачей, опубликовав 21 декабря их имена в «Красной Звезде». |
|
В первой половине 1930-х годов в Кузбассе были документально зафиксированы случаи людоедства. Причины были не только в охватившем страну повальном голоде (как следствие сталинской коллективизации), но и в неких межнациональных антагонизмах: Кузбасс был местом принудительной депортации казахов, киргизов и других представителей восточных народов и народностей, которые не могли привыкнуть к особенностям сибирского быта и производства. В казахских степях веками занимались скотоводством, а тут восточный люд принуждают работать на шахтах, в необычных климатических условиях, приходилось голодать и холодать. Как протест против насилий и повсеместно распространенного шовинизма – убийство русских детей и каннибализм. Ответ на преступные сталинские депортации и насильственное «обобществление» скота был весьма впечатляющим: «Вы убили наших баранов, а мы убьем ваших детей!». |
|
К 80-летию со дня кончины выдающегося "иосифлянского" пастыря о. Феодора Андреева |
|
Ещё недавно казалось, что времена жёсткого противостояния народа и власти в РФ ушли вместе с эпохой Ельцина. ОМОН, конечно, как и раньше разгонял митинги, но жёсткого отпора со стороны протестующих не встречал, и пострадавшие были только среди недовольных. И вот, после аварии на шахте «Распадская» (г. Междуреченск, Кемеровской области) протестующие горняки дали настоящий бой представителям власти. По официальным данным, в результате столкновения два сотрудника милиции получили ранения средней степени тяжести, пятнадцать ОМОНовцев получили лёгкие ранения. На распространённом в Интернете видео хорошо видно, как бойцы ОМОНа отступали под напором шахтёров. |
|
Откровенный садизм практиковался очень многими расстрельщиками во всех регионах СССР. Один из бериевских подчинённых К. Савицкий в 1953-м утверждал: «К тем арестованным, которые давали признательные показания, меры физического воздействия в процессе следствия не применялись. Но при приведении приговоров в исполнение их обязательно избивали по указанию Берия, который говорил: «Прежде чем вести их на тот свет, набейте им морду». Очевидец расстрелов в Тбилиси эпохи «Большого террора» показал в 1954-м: «Жуткие сцены разыгрывались непосредственно на месте расстрелов. Кримян, Хазан, Савицкий, Парамонов, Алсаян, Кобулов… как цепные псы набрасывались на совершенно беспомощных, связанных верёвками людей, и нещадно избивали их рукоятками от пистолетов». |
|
Массовые казни начались сразу после атаки на крестьянство. Уже в начале 1930 г. расстрельный конвейер работал на полных оборотах – комендатура полпредства ОГПУ Сибкрая приступила к физическому истреблению осуждённых тройкой «кулаков». Предписания на расстрел подписывал непосредственно полпред. В число палачей обычно включали рядовых оперработников. За раз команда из трёх исполнителей расстреливала до 20 – 25 человек. 59 крестьян-«повстанцев» Коченёвского района в марте 1930 г. в три приёма расстреливал дежурный комендант полпредства ОГПУ Михаил Рачков, ему ассистировали начальник отделения учётно-осведомительного отдела Александр Данченко, оперработники секретного и транспортного отделов. Всего за 1930 г. сибирские чекисты расстреляли около 5 тыс. осуждённых тройкой.[ 39 ] |
|
|
|
Государство Российское трещит по швам. Происходящее всё более напоминает последние годы СССР. Земля уже горит под ногами российской власти. Но беда в том, что горит она не только под их ногами, но и под нашими. Беда в том, что разгорающийся пожар охватывает всё и вся, и языки его в большей или меньшей степени коснутся всех. |
|
|
|
Э. Кругляков: Я верю в будущее страны и надеюсь, что она придет все-таки в порядок, что наука будет востребована. Ибо любые высокие чины должны понять, что без науки у России нет будущего.
В редакции «Газеты.Ru» завершилось онлайн-интервью с председателем комиссии РАН по борьбе с лженаукой и фальсификацией научных исследований Эдуардом Кругляковым. Он рассказал о проверках академиками деятельности «изобретателя» Виктора Петрика, о том, какие еще деятели лженауки есть в стране и о состоянии науки в России в целом. |
|
Например, начальник Барнаульского оперсектора ОГПУ И.А. Жабрев сознательно вязал свой аппарат кровавой порукой, одновременно воспитывая у следователей чувство безнаказанности: сами арестовали сотни крестьян по поддельным справкам о кулацком происхождении, сами пытали, сами и расстреляли. Все концы в воду. Расстрел 327 осуждённых по заговору в «сельском хозяйстве» в ночь на 28 апреля 1933 г. был осуществлён 37 сотрудниками оперсектора под руководством помощника Жабрева П.Ф. Аксёнова. Массовые казни остальных жертв этого «заговора» были осуществлены в большинстве подразделений полпредства, причём только в Омском оперсекторе основная нагрузка выпала на долю комендантского состава; в остальных оперсекторах, городских и районных отделах ОГПУ расстреливали в основном оперативные работники – как руководящие (начальник Томского оперсектора М.М. Подольский), так и рядовые. Отметим, что участвовавший в расстреле 327 «заговорщиков» барнаульский чекист М.А. Клеймёнов несколько месяцев спустя в знак протеста против беззаконий дезертировал из ОГПУ и перешёл на нелегальное положение. |
|
Когда началась коллективизация, хорошая жизнь закончилась. Амбар наш стал пустовать. Отец все продал и вступил в колхоз в 1931 г. Он говорил, что всё равно отберут, да ещё сошлют на Север. Которые из деревенских не вступали в колхоз, у тех отбирали нажитое и ссылали. Хоть богатый, хоть бедный - значения не имело. Главное, что в колхоз не вступили. Так мою сестру с мужем сослали. Сосланным срок давали. Многие не возвращались. А вот сестра вернулась. |
|
Подборка выдержек из писем советских крестьян и рабочих руководителям государства и партии. Это, что называется, свидетельства из первых уст, наглядно показывающие, в каких условиях жили и работали простые советские граждане - те, чьим именем большевики правили и совершали все свои злодеяния. |
|
Казнь негласная, в подвале, без всяких внешних эффектов, без объявления приговора, внезапная, действует на врагов подавляюще. Огромная, беспощадная, всевидящая машина неожиданно хватает свои жертвы и перемалывает, как в мясорубке. После казни нет точного дня смерти, нет последних слов, нет трупа, нет даже могилы. Пустота. Враг уничтожен совершенно. Владимир Зазубрин, «Щепка», 1923 г. |
|
Мы из кордона в деревню редко выезжали. Да и то, только с отцом. Это бывало или по праздникам, или просто увяжусь за ним, чтобы он мне гостинца в лавке прикупил. Во время этих наездов мы замечали, что деревня сильно менялась. До коллективизации практически все жили справно. У всех всё было. До коллективизации народ ходил хоть и в самотканном, но в справном. Иногда отец покупал товары в соседнем селе. На праздники все надевали наряды. Было красиво! А когда эта кутерьма с коллективизацией завертелась, народ стал нищать. Крепко он пообнищал, да пообносился. Потом, когда более или менее с коллективизацией утряслось, народ снова стал оживать. Хотя начинали всё заново. Ведь жить-то как-то надо было. А люди с детства к труду приучены были. |