Если караульный заснул, мы вправе разбудить его; если он сам ворует то, что обязан стеречь, мы вправе закричать и позвать кого следует. Мы вправе это сделать, потому что обязаны. Мы обязаны чтить власть. Власть от Бога, учит нас церковь. Мы обязаны чтить власть не только за страх, но и за совесть. Нас, православных людей, обязывает к тому не только гражданская, но и религиозная совесть. Но чем священнее для нас это начало, тем должно быть чувствительнее всякое небрежение о нем, а еще более измена ему со стороны лиц, призванных охранять его, блюсти его честь и пользу, исполнять его службы. У нас есть общественное слово, есть печать, которой дозволено касаться предметов государственного интереса. Странно было бы, если бы эта сфера оставалась вне действия той конституции, которую мы, русские подданные, имеем в нашей государственной присяге. Люди, имеющие право общественного слова, обязаны не менее других радеть о пользах государя и государства и предупреждать всякий ущерб и вред им; только эта обязанность и дает смысл дарованному печати праву касаться политических предметов. Не считать же, в самом деле, печать "священным убежищем" для политических негодяев!

В последний раз мы изобразили - кажется в картине довольно яркой - печальное, жалкое положение нашего современного русского общества, пришедшего к сознанию своей совершенной несостоятельности, своего полнейшего нравственного и духовного бессилия. Ничто так не гнет душу, нет в мире ощущения более тягостного и мучительного, как это сознание своего бессилия, как это внутреннее безверие в свои силы! Оно умерщвляет в самом зародыше всякое начинание, поражает слабостью всякую деятельность, разъедает, подтачивает своим тайным ядом все, что еще остается живого и цельного в общественной жизни. Такая неспособность, такая импотенция нашего общества парализует в свою очередь добрые начинания и самого правительства, - истощающегося, как мы сказали, в бесплодных, хотя нередко и благородных усилиях. Едва ли позволительно надеяться, что внешние и извне налагаемые на общество либеральные учреждения воскресят и оживят общество, когда для жизни самих этих учреждений - нужно присутствие жизни духа и духа жизни (по выражению поэта), которых именно недостает нашему обществу!

Сегодня на повестке дня остро стоит вопрос о глобальном кризисе культуры в её духовно-нравственном измерении: образование, литература и искусство, гуманитарные науки, религия. В этом смысле ситуация с языковой культурой, будучи отражением мирового кризиса культуры вообще (который, в свою очередь, есть следствие общего экономического кризиса, начавшегося даже не осенью прошлого года, а гораздо раньше), - яркое тому свидетельство. С особенной силой этот кризис, захвативший буквально все сферы человеческой деятельности, проявился в области самоидентификации личности, её внутреннего отождествления с определённым миром, определёнными идеалами и, соответственно, с установленными в этом мире правилами поведения и общежития - то есть с определённой культурой.

В начале 2000-х годов начальник Буденовского ГРОВД Ставропольского края Руслан Геворкян с подельниками-армянами организовал… подпольный спиртзавод, зерно для которого он вымогал у местных русских крестьян. Содействовали армянским «предпринимателям» русские чиновники, в том числе начальник налоговой полиции города Сергей Верхоглазов. При обыске в квартирах арестованных найдено 10 млн. рублей, 620 тысяч долларов, 83 тысячи евро, 308 золотых ювелирных изделий, 20 золотых часов, 348 золотых монет, 9 золотых слитков.

В мае 2008 года в московском метро группа молодых азербайджанцев напала и жестоко избила под крики: «Русские – свиньи! Русских надо убивать!» двух студентов. Как потом выяснилось, нападавшие были членами националистической организации «Черные ястребы», в которую входят молодые азербайджанцы, проживающие в Москве. Из национальной ненависти они нападали и избивали москвичей. 6 человек из банды были арестованы. Суд определил их действия, как «хулиганство по мотивам национальной ненависти и приговорил к 4-7 годам заключения.

Взгляд на Россию особенно убеждает в истине, что невежество низшего класса не спасает его от разврата. Каково бы ни было наше мнение о прежней образованности нашего народа, предположим ли мы ее в непонято высоком развитии, как думают некоторые, или даже на той самой степени, на какой она находится теперь, - ибо низшей степени мы предположить не вправе, - но во всяком случае должны мы будем сознаваться, что недвижимость умственная не сохранила народа от упадка нравственного. В доказательство заметим постепенно и явно охлаждающееся чувство к вере, давно уже распространенное неуважение к духовенству, беспрестанно более и более увеличивающуюся страсть к вину, особенно в городах, где более просвещения, - между тем как тому <назад> триста лет вино не только не было необходимою потребностью народа, но даже вовсе было неизвестно в России; потом - постыдные болезни разврата, беспрестанно более и более искажающие народ; потом - ослабление семейных устройств, легкость в нарушении клятвы и пр. и пр.

Когда горит дом (конечно, не дай, Бог) и вы тушите пожар – что приходит первым вам на ум? Чтобы кто-то вам помог в тушении. И вот подбегают люди и начинают вам помогать. Вы будете производить отбор и отсев пришедших по их прическе или по обувке? – наверняка, нет. У вас будет только одно желание, чтобы пришло как можно большее количество людей, способных не обсуждать сам пожар, а заливать разбушевавшееся пламя, стремясь хоть что-нибудь спасти. Теперь представьте другую ситуацию – прибежал к вам непричесанный и патлатый, а вы не терпите хиппи -- и вместо тушения давай его тумаками со двора гнать. А дом разгорается. А тут пришел кто-то в лаптях – вы в обморок. Пока то да се, а на месте дома – пепелище. Весь прошлый век наш Дом, занявшись от «Искры», горел и продолжает гореть до сегодняшнего дня.

Думаю, что каким-то непредсказуемым образом русские вернутся на землю. Может, даже в результате страшных городских катастроф, полной безработицы и вымирания в городах побегут спасаться на землю. Всё-таки именно земля спасёт русский народ.

Роль науки как производительной силы в современном обществе является общепризнанной. Мы живем в мире, где мощь государства и благополучие народов определяется прежде всего суммой накопленных знаний. Тот, кто отстал в построении адекватного механизма создания, накопления и использования научных знаний, рискует навсегда остаться в положении догоняющего, а, может быть, и деградирующего. В современной России вопрос построения такого механизма имеет сверхактуальное значение. Мы находимся в состоянии перехода от одной общественной формации к принципиально отличной. Страна болезненно переживает этот переход. Мы потеряли огромные территории с плодородными землями и природными богатствами. Резкий спад пережила наша экономика, сравнимый только с великой депрессией в США 1929-1933 гг. Рухнула военная мощь нашей страны и оставшиеся у нас территории не могут быть эффективно защищены при современном состоянии наших вооруженных сил. Коренное население России вымирает со скоростью миллион человек в год. Подавляющее большинство населения живет в глубокой нищете.

2 декабря 1831 года - в этот день община русских старообрядцев под предводительством братьев Сидора и Ефима Борисовых купила на территории Восточной Пруссии участок леса площадью 1504 морга на берегу реки Крутина, неподалёку от озера Дусь. На этом месте братья заложили село, названное ими Войново.

Величайшей ошибкой фашизма было возрождение идолопоклоннического цезаризма. «Цезаризм» есть прямая противоположность монархизма. Цезаризм безбожен, безответствен, деспотичен; он презирает свободу, право, законность, правосудие и личные права людей; он демагогичен, террористичен, горделив; он жаждет лести, «славы» и поклонения; он видит в народе чернь и разжигает ее страсти; он аморален, воинствен и жесток. Он компрометирует начало авторитарности и единовластия, ибо правление его преследует цели не государственные и не национальные, а личные.
Франко и Салазар поняли это и стараются избежать указанных ошибок. Они не называют своего режима «фашистским». Будем надеяться, что и русские патриоты продумают ошибки фашизма и национал-социализма до конца и не повторят их.

… Такого еще не было: флот покинул Севастополь! Душа оставила тело… Да, Севастополь остался однажды без кораблей. Но тогда – в первую оборону – корабли ушли на дно родной бухты, а не в чужие порты… В том смутном 18-м Черноморский флот впервые подвергли разделу: его, как и всю страну, разделили на красных и белых. Красная частица самозатопилась в Цемесской бухте, а белая – покинула через два года воды Черного моря, ушла в Константинополь, а затем в Бизерту.

В обществе, где царствует беспристрастный закон и где общее мнение сознает его общую пользу, не смеет сильный угнетать слабого, ни бессовестный нагло обманывать честного. В таком порядке вещей само общество вытеснит их из себя силою своих законов и силою своего законного мнения. Если же в таком обществе какой-нибудь частный закон оказался недостаточным и не достигал своей цели, то единодушный голос общего мнения довел бы частный недостаток до сознания правительства, могущего новым законом упрочить справедливость, которой существование в народе составляет существенную часть и его собственного достоинства, и безопасности, и благополучия.

Без уважения к законности может быть страх перед силою, но нет того священного уважения к власти, которое видит в ней источник общего благоденствия, святой, беспристрастной справедливости, нравственного порядка, твердой собственности, счастливой уверенности в личной безопасности каждого последнего гражданина и залог правильного, живительного, просторного дыхания общественной жизни. Такое уважение к власти возводит покорность на степень благородной деятельности, обращая ее в великодушное подчинение высшему внутреннему убеждению.

«Спутать, спутать - и ничего больше, ввести в это дело посторонние, другие обстоятельства, которые запутали бы сюда и других, сделать сложным, и ничего больше. (…) Первое дело спутать. Так можно спутать, так всё перепутать, что никто ничего не поймет. (…) Я знаю все их обстоятельства: и кто на кого сердится, и кто на кого дуется, я кто кого хочет упечь. Там, пожалуй, пусть их выпутываются. Да покуда они выпутаются, другие успеют нажиться. Ведь только в мутной воде и ловятся раки. Все только ждут, чтобы запутать…» - в этих словах, вложенных Н.В. Гоголем в уста предтечи бесов Достоевского, безымянного юрисконсульта, выражен, в сущности, механизм организации всех провокаций, всех смут, коими так богата наша новейшая история. Наблюдая за происходящим в последнее время в российской общественной жизни, трудно отделаться от впечатления, что механизм этот приведён в действие с новой силой, и неведомые винтики пришли в движение.

Тогда-то, в 1730 г., 18-летний Фридрих и решился на побег в Англию к брату матери – королю Георгу II. Заговор раскрыли, Фридриха и его близкого друга арестовали и заключили в Кюстринскую крепость, отдав под военный суд как дезертиров. Друга казнили, а Фридриха заставили на это смотреть. Казнь грозила и ему самому, но заступились Англия и Австрия. Фридриха оставили в крепости под арестом с запретом читать книги, особенно французские. Заставили заново присягать отцу-королю. Из страха и честолюбия Фридрих лицемерно подчинился.

Что нам известно о Семилетней войне? Сейчас, увы, почти ничего. При Сталине, во время Великой Отечественной войны и после победы 1945 г., авторы военно-исторических трудов уделяли должное внимание Семилетней войне, русским победам. С наступлением «оттепели» те события вскользь упоминали, но карт войны не публиковали. О ней не было отдельной главы в многотомной истории XVIII века. Рассуждали в целом об армии и флоте, переписывали дореволюционных генералов, их же обличали, разбавляя плагиат «классовым подходом». Наконец, в эпоху «гласности» даже в минимальный патриотизм играть перестали. В МГУ, где, как известно, есть своё «братство», «мэтры» объявили на лекциях: «Мы не рассматриваем войны, которые вела Россия».

Чтобы обрусить - надо быть русским, а русских-то между нами и нет. Поляки более поляки, чем мы русские. Прежде чем обрусивать (если можно так выразиться) поляков, русским следует обруситься самим. Конечно, русский простой народ несомненно и неколебимо русский, но, как мы уже не раз говорили, одна непосредственная бытовая сила народности, без народного самосознания, без деятельности народного духа в высшей области мысли и знания, есть сила пассивная, не только не способная подчинять себе чужие, сколько-нибудь развитые народности, но сама легко, незаметно им подчиняющаяся. Повторяем, без высшей сознательной деятельности народного духа народность масс не надежна. Область же этой деятельности есть именно то, что называется обществом, то есть среда, где личное просвещение народных единиц, переставших быть однородною массою, образует новое сознательное народное единство, новую силу общественности. А есть ли у нас эта сила? Есть ли у нас русские, кроме простого народа, лишенного всяких средств к образованию? Есть ли у нас это русское общество?

После высылки продолжилось творчество русских религиозных философов, которые «дали убедительное изложение традиционного православного вероучения на языке и в понятиях современной культуры» (Н.М. Зернов). Русская философия совершила прорыв потому, что шла «вперёд к отцам» (Г.В. Флоровский), – возрождала традицию православного философского и богословского мышления. В семидесятые годы Вселенский патриарх Афинагор, знаток русской культуры, назвал русскую религиозную философию XX века неопатристикой.

С начала XX века в России обнажилось эпохальное противостояние. Русская духовная революция выразилась в церковном пробуждении, в культурном возрождении, в творчестве христианских философов, в реформах Петра Столыпина. На противоположном полюсе концентрировались силы инфернальной духовности, которая и победила в 1917 году. В этой борьбе создавались смыслы и ценности, которые отражали новый исторический опыт. Многие творческие плоды русских мыслителей и писателей оказались не востребованы современниками, но подлинные ценности противостояли болезням века. Достижения русского творческого гения оказываются актуальными сейчас, когда подводятся итоги века революций и когда Россия обретает новые формы жизни.

Ильин особо отмечает важность взращивания в России нового слоя государственных людей, которых будет очень не хватать именно в переходный от «коммунизма» к Монархии период.

Много и верно Ильин пишет о личности Монарха, о том, как действительно «тяжела шапка Мономаха», как много предубеждений, завистливых мыслей и чувств вызывает положение Монарха, его громадная власть, его кажущаяся неподконтрольность никому и ничему.

В либеральной среде принято считать, что «демократия» — это безусловно более совершенная и сложная форма власти, чем авторитаризм и тирания, в число которых «либералы» включают и Монархию.

Один из идеологов и практиков российского либерализма все тот же Михаил Ходорковский открыто признался в том, что российские либералы и олигархи проводили сознательную политику уничтожения русского народа. Незадолго до окончания следствия Ходорковский вдруг решил покаяться в содеянном и подтвердил в газете «Ведомости» по поводу крушения либерализма в России: «Для многих наших предпринимателей, сделавших состояние в 90-е гг., Россия – не родная страна, а всего лишь территория свободной охоты…Пришла расслабленная богема, даже не пытавшаяся скрывать безразличия к российскому народу…Многие из либералов первого ельцинского призыва…думали об условиях жизни и труда для 10% россиян, готовых к решительным жизненным переменам в условиях отказа от государственного патернализма. А забыли – про 90%…Они всегда говорили, не слушая возражений, что с российским народом можно поступать как угодно».

Началом любого дела была, есть и будет мысль-слово. Слово – это программа, которая заставляет человека действовать. То есть именно слово создает и разрушает. В масштабах государства слово может подействовать так, что с него начнутся культурные, а потом неизбежно и политические потрясения, которые нередко приводят к изменению культурного кода народа, всего государства.

В России государственную партию составляет весь русский народ. Гнилой либерализм и гнилой консерватизм оказываются только в нашем гнилом космополитическом и поверхностном образовании. В годину опасности и великих событий, когда могущественно поднимается в сердцах народное чувство, гниль исчезает, умы оживляются и все противогосударственное, все противонародное, всякая политическая безнравственность и предательство с трепетом прячется в свои норы. Все поистине великое и плодотворное зачинается в эти минуты пробуждения народного духа. И вот ввиду опасности, грозящей нам страшными смутами, ввиду совершившегося беспримерного злодеяния, ввиду этого надругательства над нашим народом, этого предательства, вступившего в союз с анархией, - неужели в нас не пробудится во всем своем могуществе русский народный дух? Неужели не пора исчезнуть всяким партиям на Руси, кроме той, которая едина с русским народом?

Какое чудо нам досталось в наследство — русский язык! А в нем кладезь премудрости – поговорки. Ведь пословицы и поговорки – формулы жизненного уклада народа, премудрость, сверкающая в кристаллах слов.