Узнав о том, что только что оправившийся от войны Парагвай созывает военных специалистов, в марте 1924 года Иван Тимофеевич отправляется в путь по зову сердца. Знакомый ему с детства по книгам и картам Парагвай предлагает достойные условия существования - восстановление в воинском звании, хороший оклад и уверенность в завтрашнем дне. Благодаря стараниям брата в Париже, Ивану Тимофеевичу удаётся пригласить выдающихся учёных и военных Российской Империи на службу их новой родине - Парагваю.

Но прежде чем сформировать «Русский Очаг» Ивану Тимофеевичу вместе с сослуживцами предстоит совершить 13 географических экспедиций в область Чако, которая занимает между Боливией и Парагваем территорию равную по площади четверти Франции. Благодаря совершенным экспедициям были составлены карты местности, найдены источники воды и установлены дружественные контакты с населявшими область индейцами. Последние настолько прониклись уважением к русском генералу, что сделали его вождём одного из племён, прозвав его Алебук(«Крепкая рука» в переводе с индейского наречия).

После мира, заключенного поляками с большевиками, Крыму угрожала несомненная опасность. Большевики перебрасывали с польского фронта громадные силы. Большевистские газеты открыто призывали коммунистов кинуть на фронт все лучшие силы, чтобы сбросить генерала Врангеля в море. Командование учитывало это положение и готовилось принять смертельный и, очевидно, последний бой. Ежедневно в управление с фронта прибывали врачи, фельдшера, сестры милосердия, и от них мы знали о положении фронта. Армия была в отличном состоянии. Дисциплинированная и героическая она железной броней стояла на своих позициях, сознательно и твердо выжидая вдесятеро сильнее противника. О бегстве и даже об отступлении не могло быть и речи. Это были последние стойкие борцы за свою Родину.

"...Он был настоящим русским барином - может быть, последним - каких уже более не будет... Он был пропитан запахами жизни, повседневной жизни, и как поэт - а он являлся поэтом в широком смысле - он умел о них говорить: запах снега, запах осени (который он узнает в некоторых великих духах двадцатых годов), запах утреннего кофе отца, запах цветов, цветов его детства в деревне, в Крыму, летом. Он всюду умел с глубокой чувственностью открыть запахи красивых вещей; ныне его душа в раю парфюмеров с наслаждением вдыхает невещественные запахи неба, напоминающие ему запах снега так любимой им русской зимы..." - сказал на собрании Технического Общества Парфюмеров 20 января 1983 года, посвященном памяти К. М. Веригина его друг Юрий Гутзац.

На якоре стоит эскадра в 120 кораблей с населени­ем около 130 тысяч человек. Малоазиатский берег с предместьем Мода и оригинальным маяком широко ку­пался в лучах склоняющагося к закату солнца. Мрамор­ное море, оправдывая свое название, играло переливами цве­тов своей пятнистой поверхности. Корабли были изолиро­ваны друг от друга, и слухи передавались отрывочно.

Население трюма нашего парохода все больше демора­лизовалось. Ширилась разнузданность и хулиганство. Глупые остроты, ругань, отрывок хамской песни. Трюм не отап­ливался и было холодно. Съедаемые паразитами люди полуголодали. Говорили о том, что «где-то и что-то» есть и что «там едят». Дикий эгоизм царил в каждом чело­веке. Зависть и злоба проявлялись друг к другу.

Трудно поддаются пониманию современника события революции и не легко в них разобраться. Сам человек незаметно для себя меняется и прогрессивно опускается. Справится ли история с правильной оценкой этой страшной катастрофы, сомневаюсь. Прекрасное, великое и мудрое - образ и поведение Императора Николая Второго - причуд­ливо, сплетается с отвратительным, низким и пустым - поведением его предателей. Порывами в душе людей то проносится вера и надежда, мечты и радость, то охватыва­ет уныние, страх и отчаяние безнадежности.

Тот, кто покинул Севастополь в феврале, во время развала армии Деникина, едва ли узнал бы его 1-го октября 1920 года, когда я вернулся туда с Лемноса, оправившись от сыпного тифа, после шестимесячного пребывания в английском концентрационном лагере на положении неплененного военнопленного.

Иван Сеченов появился на свет 13 августа 1829 г. в дворянской семье в деревне Теплый Стан, лежащей в Симбирской губернии (сегодня поселок Сеченово в Нижегородской области). Отца его звали Михаилом Алексеевичем, и был он человеком военным. Служил Сеченов-старший в Преображенском гвардейском полку и в отставку вышел в звании секунд-майора. Мать же Ивана, Анисья Егоровна, являлась обычной крестьянкой, освободившейся от крепостной зависимости после того, как вышла замуж за своего барина. В мемуарах Сеченов писал с любовью: «Моя умная, добрая, милая мать была красива в молодости, хотя по преданию в крови её имелась примесь калмыцкой крови. Из всех детей я вышел в черных родственников матери и от неё приобрел то обличье, благодаря которому возвратившийся из путешествия по Ногайской степи Мечников говорил мне, что в палестинах этих, что ни татарин, то вылитый Сеченов...»

«Верю, что настанет время, и Русская армия, сильная духом своих офицеров и солдат, возрастая, как снежный ком, покатится по родной земле, освобождая её от извергов, не знающих Бога и Отечества. Будущая Россия будет создана армией и флотом, одухотворёнными одной мыслью: «Родина – это всё», — так писал П.Н. Врангель ещё в Севастополе. Ныне, 95 лет спустя, спасение нашего Отечества всё также заключено в сердечном восприятии этой мысли всем нашим народом. В отказе от партийных дроблений и личных амбиций во имя России. В живом и предметном служении ей, пример которого дали генерал Врангель и его сподвижники. Иначе и Россию, и всех нас постигнет новая катастрофа, ещё более страшная, ибо уходить нам уже будет некуда. «Русские люди! Помогите мне спасти Родину!» — этот почти столетней давности призыв Белого Вождя вновь обращён сегодня к нам. Поспешим же на этот зов – сердцем и всяким делом своим!

Авангард Главной армии генерал-фельдмаршала светлейшего князя Голенищева-Кутузова под началом генерала Милорадовича, накануне настигший арьергард неприятеля под командованием маршала Нея у Дорогобужа, утром атаковал французов.

Павел Адамович появился на свет 30 мая 1850 года в Петербургской губернии в дворянской семье. О его детских и юношеских годах, к сожалению, известно очень мало. Учился Плеве в Варшавской классической гимназии, и в 1868 был определен в привилегированное Николаевское кавалерийское училище. Окончил он его спустя два года, причем не просто окончил, а по первому разряду с занесением на почетную мраморную доску заведения. Подающего большие надежды молодого человека произвели в корнеты и отправили в лейб-гвардии Уланский полк. В 1874 г. Павла Адамовича повысили до поручика, и в это же время он принял решение поступать в Николаевскую академию Генштаба. Спустя три года он окончил ее и снова по первому разряду. Учитывая трудность этих результатов, уже тогда можно было заключить об исключительных дарованиях юного офицера.

Род Державиных восходит к одному из знатных татар, мурзе Багриму, в середине пятнадцатого века отъехавшему на службу к московскому князю Василию Темному. Один из его потомков получил прозвище «Держава», и от него-то и образовалась семейство Державиных. Род этот к началу восемнадцатого века обеднел – отец будущего поэта, Роман Николаевич, после раздела наследства остался всего с десятью крепостными. Супруга его – Фекла Андреевна – была ненамного «богаче», что обрекало семью на весьма скромное существование. Их первенец Гаврила появился на свет 14 июля 1743 в крошечном поместье близ Казани. Спустя год у Державиных родился второй сын Андрей, а немного позже дочь Анна, умершая в младенчестве. Любопытно, что Гаврила Романович родился недоношенным и, согласно обычаям того времени, был запечен в хлеб. Малютку обмазали тестом, положили на лопату и на короткое время несколько раз засунули в горячую печь. К счастью, после подобного варварского «лечения» младенец выжил, что, к слову, случалось далеко не всегда.

Разработки Жеденова по организации приютов актуальны и сегодня. Даже при достаточном финансировании детских домов сейчас присутствует острая проблема приобщения воспитанников к труду. Дети в детских домах должны получать полезные трудовые навыки, иначе при выходе из детдомов они могут пополнить ряды преступников, алкоголиков и прочих антисоциальных элементов, что повсеместно и случается. Это, кстати, понимал хорошо известный А. С. Макаренко, который взял у Жеденова и развил его идею трудового воспитания, хотя духовные и идеологические основы их трудов были принципиально различными.

К сожалению, труды Н.Н. Жеденова по воспитанию молодежи на принципах трудолюбия и нравственности надежно забыты, невостребованы нашими высокими педагогическими начальниками. А очень жаль - ценности, на которых воспитывал молодежь Николай Николаевич Жеденов - любовь к Богу, трудолюбие, нравственность - непреходящи, вечны.

Когда обычная симферопольская семья начинала ремонт крыши своего дома на Красноармейской улице, никто и подумать не мог, что на чердаке, казалось бы, знакомом вдоль и поперек, обнаружится тайник с документами офицера-белогвардейца. Многие бумаги неплохо сохранились, есть даже несколько старинных фотографий. «Русская планета» узнала, кто и зачем устроил тайник на чердаке дома и как сложилась дальнейшая судьба этого человека.

Роландо вернулся в семью и вел себя, как все остальные дети, за одним небольшим исключением: он продолжал носить свой семинарский подрясник. «Io sono di Gesù, я – Иисусов», – так пояснил он матери свое поведение.

Красным партизанам (а в Италии были и другие) это не понравилось. Его схватили, передали в другой отряд, подальше от тех, кто мог его освободить, и после трех дней побоев и издевательств расстреляли.

Когда один из членов отряда выразил сомнение, обязательно ли для построения светлого будущего убивать ребенка, вся вина которого в том, что он говорил «Я – Иисусов», политкомиссар отряда ответил: «Одним попом завтра будет меньше».

Шла весна 1945 года, католический мир отмечал вторую неделю после Пасхи, до капитуляции нацистов в Италии оставалось тоже чуть больше двух недель. Тело мальчика нашел отец – партизаны подсказали ему место, а тот самый политкомиссар даже показал пистолет, из которого расстрелял его сына. Ясный намек на будущее. И ребенка похоронили в родной деревне.

2 ноября исполняется 87 лет со дня рождения самого молодого лётчика времён Великой Отечественной войны Аркадия Николаевича Каманина.

Мне думалось еще тогда в Румынии, а что, если Россия возродится и станет опять в ряду культурных стран, как тогда должна будет себя чувствовать румынская интеллигенция и какие взаимоотношения в культурной жизни этих двух государств будут возможны. Румыны расстреливали в упор Русскую интеллигенцию, бегущую к ним спасаться от шайки каторжника Котовского.

Это была уже не война. Женщины, дети, старики - гражданское население бежало теперь от большевиков. Их отсылали с Румынского берега обратно и отдавали в руки грабителей. И тут в плавнях реки Днестра в 12-ти градусный мороз гибли кто... не солдаты, не войска, а русские люди, представители русской интеллигенции, заслуженные чиновники, общественные деятели, которые уходили от ужасов большевизма. Не большевиков расстреливали румыны, а русскую интеллигенцию.

История, конечно, не отметит на своих страницах эти сотни и тысячи русских людей, погибших на румынской границе. Это не столь крупное событие, чтобы уделять ему особое внимание с точки зрения исторической, но для культуры, цивилизации и вопросов этики и морали эта «Днестровская трагедия» не может пройти безследно.

Сегодня имя Николая Сергеевича Ирманова практически неизвестно нашим современникам. А между тем, во время Первой мировой войны его подвиги обратили на себя внимания тогдашнего общества, а его имя по праву вошло в пантеон русских героев. Оказавшись на фронте в начале 1915 г., Ирманов уже к концу этого года был полным Георгиевским кавалером!

Когда в 1877 году началась Русско-турецкая война, Надежда Борисовна, которой к тому времени было шестьдесят пять лет, на свои средства организовала санитарный поезд и сама отправилась на фронт в качестве сестры милосердия, чтобы ухаживать за ранеными. После страшного пожара, случившегося в Оренбурге в 1879 году, княгиня Трубецкая лично отвозила в пострадавший город предметы первой необходимости. Но, к несчастью, на склоне лет эту незаурядную женщину, за свою деятельность удостоенную ордена Святой Екатерины, постигла семейная драма: сын Алексей растратил казенные деньги и находился на грани самоубийства от стыда и позора. Чтобы спасти сына и возместить ущерб, княгиня продала все свое имущество, в том числе, дом Трубецких в Большом Знаменском переулке. Она, всю жизнь помогавшая другим, осталась без средств к существованию и крыши над головой!

Жизнь волжских дворян была взорвана в 1773 году пугачёвщиной. Пожар крестьянской войны распространялся так быстро, что дворянство бежало из «огнём наполненных губерний». Отец Ивана Дмитриева со всей семьёй отправился в Москву. Там в 13 лет Иван оказался свидетелем казни Пугачёва. А четырнадцати лет будущий поэт был отправлен родителями в Петербург на военную службу. В 1772 году был записан солдатом в лейб-гвардии Семёновский полк. Начав так рано военную службу, Дмитриев вышел в отставку в 1796 году в чине полковника, после чего стал крупным чиновником (был обер-прокурором, министром юстиции и т. п.). Служил отлично. Но след свой оставил в русской литературе.

Мне и до сих пор, то есть на четырнадцатом году беженской жизни, сплошь и рядом приходится встречать людей полуголодных. По моему мнению, это одно из самых острых и безотрадных явлений нашей беженской жизни. Хроническое недоедание в течение очень многих лет, а для некоторых с первых дней эвакуации, которая уже начинает забываться, это явление столь обычное, что о нем даже не говорят, но оно видно.

Стоит попасть куда-нибудь на именины или иной русский праздник, где угощают, и тут видны эти полуголодные люди. Несмотря на всю воспитанность человека, здесь видна его жадность, которая вызвана голодовкой. Вкусные блюда, закуски - это такой соблазн, перед которым не устоит и сытый человек. И вот ешь сколько угодно, но организм отвык и не в состоянии переварить всего съеденного. И на следующий день человек болен. Я слышал часто распоряжение начальницы института о том, чтобы приезжающие родители не перекармливали своих детей. Они не привыкли к этому.

Крым экономически задыхался. Жизнь дорожала с каждым днем. По сравнению с первым нашим пребыванием в Крыму в июле месяце цены значительно поднялись. Жить было трудно. Мы получали жалования 14000-16000 руб. в месяц и кормовые в сутки 1200 руб. в то время, когда рабочие имели десятки тыс. руб. в день, а подростки - сельскохозяйственные рабочие зарабатывали поденно от 2000 руб. Пришлось перебиваться и почти голодать. Утром мы выпивали стакан молока - 400 руб., днем ели в харчевне борщ без жиров - 500 р. и вечером вновь покупал стакан молока. Кроме того, ежедневно мы покупали 2 ф. хлеба - 600 руб. Наш ежедневный расход в 2000 р. превышал наш бюджет, и мы вынуждены были хлопотать о зачислении нас на довольствие при этапе N 49. Мы получили обед и ужин за 1000 р. в день. Рестораны были для нас недоступны. Повсюду обед стоял не меньше 1800 руб.

...

...

...

...

...

Ко дню памяти (23 сентября / 6 октября) великого русского православного мыслителя, богослова, историка, поэта, публициста, критика, основоположника «классического славянофильства» Алексея Степановича Хомякова (1804-1860) мы переиздаем сочинение историка, публициста, педагога Валерия Николаевича Лясковского (1858-1938).

В 1866 году защитил докторскую диссертацию. В 1868 подал в отставку и до 1872 года вел светскую жизнь в Москве. Переехав в родовое имение в Татево, он почувствовал неудовлетворенность своей жизнью. Это был непростой период его жизни. Однажды он зашел в сельскую школу и попал на урок арифметики, который показался ему необычайно скучным. Сергей Александрович попробовал сам дать урок, стараясь сделать его интересным и живым. Неожиданно его жизнь обрела смысл и начала доставлять ему большую радость. Он стал сельским учителем. В 1875 году С.А. Рачинский построил прекрасное школьное здание, где с этого времени поселился и он сам.

...

Рано утром меня вызвал к себе Начальник Санитарной части и лично приказал сейчас же грузить имущество лазарета в вагоны и не отпускать от себя служащих. Все надеялись, что дивизия генерала Бабиева разгромит под Ольгинской красных, и мы тотчас двинемся к Екатеринодару. Всем хотелось скорее уехать из Ахтарской, тем более, что ежедневно утром и вечером над станцией появлялись большевистские аэропланы, сбрасывавшие бомбы и стрелявшие из пулеметов. До сих пор они вреда не причинили, но морально действовали невероятно. Мы торопились, и как нарочно в момент погрузки над самым поездом появился аэроплан, бросавший бомбы и стрелявший из пулемета. Мы попрятались в вагон и оттуда наблюдали, как далеко за вокзалом разрывались эти бомбы.

Вчера, 16-го Сентября, в нашей столице быстро распространилось известие об исключительном несчастии, которое постигло гордость русской исторической живописи - профессора Константина Егоровича Маковского.
Вот подробности этой печальной истории, в которой трагическую роль сыграл столичный трамвай.